Ярмо Господне

Я так же исходил из данного диалектического ритуала, хотя разрабатывал принципиально отрицательный телеологический аргумент, поскольку спиритуально и субстанционально престер должен представлять собой неограниченно расширяющийся геликоид, сходящий на конус в точке приложения силы, спираль, сворачивающую вокруг себя релятивистское пространство-время.

В физической реальности престерос Архонтов Харизмы был аналогом плазменного веретенообразного импульсного вихря. Несмотря на то, в большинстве случаев это физическое явление принимает относительно стабильную гравитационную форму шаровой молнии-файербола. И то и другое суть варианты применения грубой силы к материальной действительности, захватывая большую площадь поражения.

В отличительном сравнении с нашими не слишком образованными предшественниками, мы действуем значительно изощреннее, я бы сказал, изящнее, более изысканно, щепетильнее, обладая новыми и старыми силами, прежними и современными знаниями, расширенным обновленным верифицированным опытом минувших поколений исследователей и ученых, какие внесли неоспоримый вклад в эволюцию познания. Так, в разработанном мною ритуале, в переосмысленной эпигностике старый добрый пламенный вихрь престерос оптически и аноптически может принимать иные формы, модели ограниченных криволинейными поверхностями стереометрических тел, зачастую воспринимаемых адекватно привычным невооруженному глазу катафатическим аналогиям бытия.

Уверяю вас, там, во время третьего фазиса, на озере Чаронь ни один из секуляров не смог различить с берега старинный орденский масс-нейтрализатор магии — «глаз Пигмалиона». Солнце для них оставалось обычнейшим восходящим небесным телом, никуда оно у них не скрывалось за облаками во время сейсмического удара.

В идеале мой «престер Суончера», — это рабочее название, сэр, — в силу своих тактико-технических характеристик предстает высокоточным дистанционным харизматическим оружием, обладающим избирательным духовным и материальным воздействием…

«Ага… Как же, как же! Так молотил по площадям, никому мало не показалось: ни волхвам-сектантам, ни ходунцам с ходуньям. Досталось на отличку и Нике, и Маньке с Настеной справа-слева по голове и по яичникам, больно…

Чувствительно саданул и по Анфиске с Пал Семенычем. Пускай рыцарь-зелот Павел по старой бюрократической привычке клерота от всего излишне сверхрационального прикрывается, неустанно…»

— Рационально, по сути факта, коллега, следует всегда учитывать классическое оптимальное соотношение рентабельности цели и выбора средств поражения. Мне кажется, сегодня я несколько пренебрег воинской классикой, но, думается, это в какой-то мере допустимо в практике боевых испытаний.

Между прочим, коллега Филипп, я ритуально зарядил «престером Суончера» еще один рубин-апотропей. Предполагал при случае активировать его во второй зоне орденского воздействия на горе Игрище, но не решился непрошено вторгаться в телеологическое пророчество вашего асилума, которое к тому времени отчасти утратило статус неизреченности, тогда как область значений горизонта событий в сверхрациональной неопределенности значительно расширилась.

Не желаете ли и вы как-нибудь определенно испытать мой новый ритуал, сэр?

— Благодарю вас, мой дорогой лорд Патрик, — дипломатично не стал прекословить и отказываться от предлагаемой ему чести рыцарь Филипп. — Я всенепременно поразмыслю над вашим великодушным предложением и определюсь, как мне быть на моем уровне владения силами и знаниям рыцаря-зелота.

— Определяйтесь, сэр рыцарь, определяйтесь. В настоящее время, полагаю, мое предзнание мне показывает: ваш наследственный клинок Регул, некогда принадлежавший достославному харизматическому архонту Гаю Юнию Альберинусу, определенно знаком с боевым применением древнегреческого престероса…

С публикацией моих экспериментальных данных я не спешу. Так что подумайте, брат Фил, о великолепной возможности внести собственный немаловажный вклад в развитие прикладной теологии и орденской теургии…

Рыцарь-адепт Патрик испытующе глянул на собеседника и вторично предупредил его тем же ровным голосом:

— Дорогой сэр Фил, как бы вам того ни хотелось, вам незачем ни сегодня, ни завтра заходить в убежище и смущать вашего сверхрационального партнера-симбионта воспоминаниями о дезавуированном пророчестве.

Увы, такова печальная судьба любого прорицания будущего.

Изрекая, мы не прорекаем, государь мой батюшка Филипп Олегович. Но вносим сумбур и суетность в систему распределения фрактально ветвящихся вероятностей, — прибавил лорд Патрик по-русски. — Обособленный временной интервал вашего пророческого видения еще отнюдь не исчерпан, но предвиденные ранее ход и сцепление эвентуальностей уже существенно разнятся с деепричастной модальностью, вами воспринимаемой достойно и с пониманием.

Желаете возразить, сэр?

— Отчего же мне возражать, лорд Патрик? С рыцарским предназначением не спорят, его стараются понять.

— Славно сказано, брат Фил. А ваш афоризм позвольте и мне взять на вооружение без ссылок на авторство.

— Почему бы и нет, мой дорогой лорд Патрик?