Ярмо Господне

— Покамест не совсем. Но униатство ее истинной вере не помеха. К тому же и перекреститься недолго, когда в обрядности различия минимальны и политическими мирскими делами обусловлены…

«Во, здорово! Сегодня на тренировке попрошу Вику мечи-бокены с собой взять в воскресенье. Это ж на свежем воздухе! как говорит дед Гореваныч, в хорошей компании…»

— Безусловно, Иван, — Филипп вернул внимание ученика к теме, — в контексте возрожденческих ересей средневековья нельзя не упомянуть о так называемом пантеизме-всебожии.

Во где анафема мараната! Да будет он проклят, коль мы воспользуемся значением священной формулы отлучения инаковерующих от общественной воцерквленности.

Пантеистическая ересь ничего общего не имеет с теологическим всеединством, где христианская Церковь, единая во множестве конфессиональных несовпадений и индивидуальных верований, есть нераздельно духовное нематериальное эзотерическое тело и душа Христовы. Тысячелетиями пантеисты, словно дикари-анимисты, поклоняющиеся злым и добрым духам, враждебным и доброжелательным стихиям, усиленно пытаются материалистически воплотить, распределить и распустить бесконечного Бога в тварной конечной природе. Природа у них есть, дескать, Бог в вещах.

Проще говоря, они усердно тщатся смешать Бога с дерьмом, с прахом земным, в гордыне сатанинской соизволяя Божественному началу влачить ничтожное существование в материальной плоти навозных мух, кишечных паразитов и болезнетворных микробов. Такова по сути факта натурфилософия итальянских возрожденцев типа сатаниста Бруно и коммуниста Кампанеллы, на деле призывавших поклоняться твари, но не Творцу.

В лучшем случае пантеизм при здравом рассмотрении предстает глупейшей антинаучной, антирелигиозной мистикой и безбожной каббалистикой. Она, к сожалению, до сего времени имеет хождение среди лукаво мудрствующих священнослужителей и тех мнимо верующих, неуков и неучей, кто к ним прислушивается, будучи недовольным естественно-научным или теологическим креационизмом…

На мой взгляд, Иван, бездарный пантеизм, распространявшийся в средние века под видом религиозной философии, и невежественный гуманизм, прикидывавшийся культурным движением, призванным-де возродить древнеримское якобы величие человеческого духа, были основными зловредительными ересями. Они во многом фактически обеспечили трехвековой интеллектуальный застой и отстой, сон разума, рождающий чудовищ.

Неспроста типичный человек эпохи возрождения отстойного античного языческого миропонимания, придурковато смешивал поганство с христианством и всей душой верил в реальность действенной магии, колдовства, чернокнижничества. Ложная эзотерика, скудоумная мистика, заимствованный от язычников тупоголовый оккультизм постоянно вызывали потребность обращения к паранормальным и аномальным явлениям природы. Именно во времена позднего средневековья полуграмотные натурфилософы подрядились отождествлять религию с магией, которая в свой черед ими уподоблялась науке.

Все эти извращенные полузнания и недоразумения широко расходились и подвергались дальнейшим искажениям и извращениям. Пусть и была в ту пору отработана достаточно ясная и последовательная апофатическая теология, не противоречащая естественным объяснениям мироздания, еретики-полузнайки лукаво умудрились противопоставить веру и познание, отвергая намеренное просвещение и возвеличивая неприкасаемое темное невежество.

Мы сейчас, Вань, даже представить себе доподлинно не можем, что тогда творилось и говорилось. Какой немыслимый винегрет без уксуса, сборная солянка без соли, какая несъедобная перловая ячменная каша была в головах у безграмотных невежд всех сословий, имущественного состояния и происхождения.

О состоянии их затемненных умов возможно судить лишь приблизительно на основании письменных источников, сочиненных теми немногими разумными людьми, кто находился в значительном интеллектуальном отрыве от непросвещенной массы естественных недоумков.

Естественно, в меру собственной ограниченности невежественные массы бездумно поклоняются твари, деревянным доскам, идолам, кумирам, кумирням, капищам, но далеко не Творцу. Соблюдение подражательной религиозной обрядности, если это социальная привычка большинства, есть в сущности не вероисповедание, а суеверие. Иногда оно фарисейское натуральное ханжество.

Это мы подчас видим и по сей день в наши религиозно продвинутые времена. Но в средние века очень и очень многие в массе подобострастно пресмыкались перед низменной натурой людской, давая волю своим животным побуждениям, себялюбию, своекорыстию и нежеланию истинно познавать Бога через видимые и безответные творения его.

Только с наступлением эпохи барокко в конце шестнадцатого — в начале семнадцатого столетий свершилась интеллектуальная духовная революция. Именно чудотворным образом в те благословенные времена дурное количество жизни перешло в ее относительно хорошее качество.

Потом понемногу стали изменяться к лучшему и средневековые гуманистические нравы. А науку умные люди взялись отделять от ложной эзотерики и дурацкой мистики…

— 3-