Ярмо Господне

Традиционно женскую моду диктуют мужчины. Поэтому дамы под ворохом развесистых нижних юбок тоже отреклись от набедренных повязок.

Заодно средневековые женщины избавились от ленты, подвязывавшей и приподнимавшей грудь, как было в заводе у древнеримских матрон. Зачем это излишество, если бюст можно повыше вздернуть и плотно уложить в облегающем корсаже?

В четырнадцатом-пятнадцатом столетиях мужчины, как ни странно, пошли вслед за женщинами и начали укладывать свои причиндалы во внешний гульфик-капитий. При этом, согласимся с шевалье де Монтенем, сильная половина европейского человечества с помощью портновских ухищрений зачастую много чего выдавала за действительное, столь желаемое прекрасным полом.

В пышные юбки-штаны, одеваемые на колготки, мужчины периода псевдо-Возрождения облачились ближе к концу XVI века с началом эры западноевропейского барокко, следуя чопорной испанской моде. Тогда же появились раздутые мужские брюки-буфф с короткими чулками.

Возрождение мужского и женского нижнего белья, какими стали кальсоны и панталоны, состоялось к середине семнадцатого столетия. Оно совпало с постепенной ликвидацией на стенах домов в итальянских и французских городах художественно исполненных каменных уличных писсуаров, куда в карнавальную эпоху псевдо-Возрождения публично без каких-либо стеснений стоймя облегчались мужчины и женщины всех сословий.

Чтоб вы знали, мои дорогие дамы и господа хорошие, до повторного изобретения сибаритского стульчака-унитаза в XVIII веке, женщины в Европе справляли малую нужду в основном стоя на улице или над горшком. В средневековье присаживаться пописать на корточки считалось неприличным сарацинским обычаем, проистекающим-де от варварского обрезания крайней плоти у мужчин и уродования детородных ворот у женщин…

Ubi penis, ibi vulva, для лиц обоих полов, мои дорогие. Что в лобок, что по лбу, без стихов Вергилия Марона Публия…

По завершении приема гостей дама Анастасия обратилась к рыцарю Филиппу с деловым предложением, вовсе не ставшим для него неожиданным:

— Фил, давай я завтра или послезавтра ритуально дефлорирую Вику Ристальскую. Обещаю срезать ей гимен чистенько-чистенько.

Могу одолжить у Ники ее стилет Матарон. Или пройтись моим скальпелем Солнцеворота Мниха Феодора.

— Потом, Настена. Лучше бы никогда, пускай без средневековья нам никак не обойтись…

В акции у Дома масонов будете строго следовать моим синтагмам тетраевангелического ритуала, кавалерственная дама Анастасия.

— Да, рыцарь…

— 4-

В понедельник после полудня рыцарь-инквизитор Филипп провел рекогносцировку в местоположении Дома масонов, как бы досконально он его ни знал в сверхрациональной топологии. «Ибо не повредит, патер ностер…»

Настю, не обращая никакого внимания на ее кислое неудовольствие, он до второй половины восточно-европейского дня отослал в Филадельфию поздним воскресным вечером. «В арматорской просьбе прецептора Патрика отказывать ни к чему…»

Прасковья же отбыла до вторника в калмыцкие степи по срочной орденской надобности. «Служба есть служба…»

Возвращаясь из педуниверситета, Филипп припарковался на хорошо знакомой ему платной автостоянке почти у набережной реки Слочь. «Когда-то Настена здесь мне вослед романтически вздыхала…»

В Доме масонов, пусть он и был выстроен в некоем эклектичном смешении барочной белокирпичной архитектуры и железобетонного конструктивизма, в нашей первой четверти XXI века христианской эры какие-либо вольные каменщики не обитали, тайных собраний там не устраивали и мистических бесед в нем не вели. Просто к этому офисному комплексу, чей долгострой начался еще при развитом недостроенном коммунизме на пустыре между бывшим ипподромом и стадионом «Магнето», в народе прочно прицепилось масонское обозначение.

До 2-й мировой в Дожинске на самом деле существовал таинственный особняк, где, сообразно устному городскому преданию, еще до 1-й мировой заседали губернские белоросские масоны. Стоял он, безусловно, в другом месте и был капитально покорежен советской бомбардировочной авиацией в июне 1944 года. После той приснопамятной и пресловутой войны дореволюционную постройку не восстанавливали, ее руины снесли без остатка. Тем не менее эзотерическая память о ней уцелела.«…Иррационально и рационально в архитектурных аналогиях от барокко и классицизма. Потому из новодельной масонской башни с бельведером без парадоксов далече видать и Москву, и Киев, и фондовые биржи в Нью-Йорке и Токио…»

В старорежимные советские времена в новом Доме масонов планировали разместить республиканский Дом политического просвещения. «Теперь тутока в бизнес-центре никого не просвещают…»

Скорее напротив, как фотобумагу здесь нынче бережно содержат в малопроницаемой тьме грязноватые финансово-коммерческие тайны многоразличные офисы государственных и полугосударственных предприятий. Иногда даже чисто частный бизнес тут как тут предприимчиво отмывает казенные кредиты и льготы, законно или подзаконно пополняя личные карманы чиновников снизу доверху, вплоть до красноватого президентского верховенства.