Ярослав Домбровский

В отсутствие Падлевского и Потебни ЦНК принял так называемый план дислокации взамен формально действовавшего до этого момента плана Домбровского. План дислокации предусматривал немедленный переход варшавских конскриптов[28] на нелегальное положение и от правку их из города к родственникам, знакомым или членам конспиративной организации в различных районах Польши. Осуществление плана не представляло особых трудностей, он соответствовал ожиданиям многих рядовых участников конспирации. Следуя плану дислокации, можно было, конечно, спасти тысячи людей от рекрутства, но, разъехавшись по всей Польше в одиночку или небольшими группами, конскрипты неизбежно потеряли бы связь с организацией и перестали бы существовать как серьезная сила, столь необходимая в первые дни восстания. Этого нельзя было допустить. Однако и ликвидировать план дислокации было уже невозможно. Не видя иного выхода, Падлевский вынужден был согласиться, предложив внести в план весьма существенное изменение: не распылять конскриптов, а назначить для их размещения ограниченное число удобных для партизанской войны районов — Свентокшижские горы и лесные массивы в сравнительной близости от Варшавы. Направив в эти районы будущих повстанческих командиров и снабдив собравшихся оружием, ЦНК мог создать крупные базы будущего восстания, начало которого Падлевский считал необходимым оттягивать возможно дольше.

Однако в декабре 1862 года трудно было последовательно проводить в жизнь какой-либо план, если бы даже он был принят единогласно, так как обстановка меняла сь слишком быстро и неожиданные события следовали одно за другим. 11(23) декабря царской полиции благодаря предательству удалось обнаружить подпольную типографию, помещавшуюся на улице Видок в одном дворе с ЦНК. Захватив лишь наборщика, который заявил, что работает ради денег и ничего не знает об издателях «Руха», полиция устроила засаду в помещении типографии. В этот день член ЦНК Шварце должен был зайти в типографию. Приближаясь к дому, он заметил, что его тетка, в квартире которой заседал обычно ЦНК, стоит у окна и делает ему предостерегающие знаки. Шварце повернул назад, но было уже поздно: полицейские заметили его и бросились вдогонку. У Шварце были хотя и выписанные на чужое имя, но настоящие документы, к которым полиция не могла бы придраться. Однако он нес портфель с большой суммой принадлежавших организации денег и важными конспиративными бумагами, а в кармане у него лежал револьвер. С такими вещами никак нельзя было попадаться, это грозило прокалом не только ему лично, но и многим другим.

Выбежав на улицу Видок, Шварце свернул влево и Побежал к Маршалковской, отстреливаясь на бегу. Сразу же за углом он оказался перед входом в гостиницу «Венская» и свернул туда, мимоходом успел бросить буфетчице бумажник (не зная ее, он был уверен, что не найдется варшавянки, которая отказалась бы спрятать вещи человека, преследуемого полицией, и не ошибся); затем через внутренний ход, указанный кем-то, выбежал на проходной двор, миновав который оказался на Ерозолимских аллеях. Бросившись влево, Шварце пересек мостовую, у первого поворота свернул на Братскую и далее по Княжеской улице устремился в направлении площади Трех Крестов. Ему удалось оторваться от преследователей, и у него возникла надежда, что те собьются со следа. Но не тут-то было: какой-то барчук, совершавший утреннюю прогулку верхом, заметил беглеца и, гарцуя на рысаке, указывал запыхавшимся полицейским направление до тех пор, пока не убедился, что беглеца схватят. Тем временем, пробежав по Смольной, Шварце снова оказался на Ерозолимских аллеях и повернул в сторону пересечения этой улицы с улицей Новый Свет. Здесь полицейские настигли Шварце; он был схвачен и доставлен в Цитадель.