Ярослав Мудрый

Над «Болотниковым» я работал, с некоторыми перерывами, 20 лет. А перерыв произошел в 1974 году. Великий сыр-бор разгорелся из-за ростовского озера «Неро». Оно мелкое, но хранит в себе свыше 250 миллионов тонн ценнейшего удобрения — сапропеля. Первый секретарь обкома Ф. Лощенков настойчиво предлагал поднять уровень озера за счет возведения гигантских польдерных дамб, на что требовалось и гигантское финансирование. Местные специалисты и многие ученые предлагали более естественный вариант — поставить земснаряды и по трубопроводам подавать сапропель на поля приозерной котловины, тем самым, очистив и углубив озеро. Бушевали страсти, ломались копья! И я, как человек не равнодушный, решил ввязаться в эту драку — написать роман. Взяв за основу мнение местных специалистов, решительно отверг «маниловские» установки «царя Федора» (так прозвали в народе первого секретаря). Роман писался с невероятным трудом. Областные партчиновники, узнав о готовящейся «антисоветской» книге, строго предупреждали: «Федор Иванович выверил свои расчеты на заседании Совмина. Коренным образом меняй тематику романа». Но я никогда не ходил на сделку со своей совестью, и прямо заявил: «Действия Лощенкова окончательно загубят Ростовскую приозерную котловину и само озеро». Когда роман «Белая роща» был написан, его пять лет мурыжили в цензурном комитете, неоднократно заставляли переделывать, следовать «правильной линии», отобразить некоторых отрицательных партработников положительными героями. Я «переделывал», не затрагивая основного сюжета, лишь углубляя характеры персонажей. В 1979 г., с грехом пополам, роман таки вышел. Директор издательства оказался порядочным и доброжелательным человеком, а новый цензор откровенно книгу прошляпил. И что тут началось! Меня и впрямь объявили «антисоветчиком». От «царя Федора» тотчас поступили два указания: разгромить «Белую рощу» в печати, а самого автора исключить из партии. Не выдержав травли, я серьезно заболел. Сердце у меня и до этого пошаливало. Инфаркт! Больничная койка. Но после выхода из больницы меня не оставили в покое. Местным партчиновникам надо было выполнить и второй «указ» Лощенкова. Но от «линчевания» меня спасла «Литературная Россия», выступив в мою защиту целой газетной полосой. Однако с этого периода даже мои исторические романы пробивались с большими трудностями, их придерживали по 5–6 лет.