Ярославичи

Чтобы не мешать занятым делом людям, я вышла из сборочного цеха. Забегая вперед, скажу, что позже видела эту машину, уже отлаженную, в Москве. Она заслужила высокую оценку специалистов. Пока же, покинув завод, прошла по Луговой. Все здесь — и Дворец культуры, и скверы, и кварталы жилых домов, и детские сады, и школы — в их числе музыкальная, и библиотеки, и спортивные площадки, и поликлиника, и многие бытовые учреждения принадлежали труженикам завода полиграфических машин.

Знакомясь с городом, заглядывала в музей. Основанный в 1910 году, он после революции продолжал пополняться частными коллекциями местных дворян Мусиных-Пушкиных, Михалковых, Лихачевых, поступлениями из Государственного музейного фонда и со временем стал одним из крупных хранилищ предметов естественной истории, материальной и духовной культуры, документов, характеризующих общественное развитие поколений, живущих на этой территории Верхнего Поволжья.

Музей занимает на Волжской набережной помещение бывшего Гостиного двора, растянувшегося на целый квартал. Напротив — здание Новой хлебной биржи. В свое время она действительно была новой, влиятельной, отвечающей размаху рыбинской хлебной торговли. Однако современники заверяли, что популярностью у купечества эта биржа не пользовалась. Сделки по-прежнему совершались на ярмарках и базарах и закреплялись в трактирах.

Здание биржи с башенками, шатровыми кровлями, кокошниками над окнами, стилизованной птицей фениксом и гербом города из цветной керамики, богатое и красивое, чем-то напоминает стареющую красавицу, пытающуюся изобилием и ценностью украшений отвлечь внимание от дрябнущей своей кожи, обмануть время, которое катится, спешит, отбивая сроки жизни с той же настойчивостью, с какой отбивают четверти часы на колокольне Преображенского собора.

В музее подолгу разговариваем со старшим научным сотрудником Владимиром Михайловичем Осиповым, коренным рыбинцем, родившимся в деревне Якушево, свидетелем и непосредственным участником многих событий в жизни города, переживавшего поистине взрывное развитие.

Судьбы наших современников так богаты событиями, что перестаешь даже им удивляться. Пятьдесят два Героя Советского Союза — пулеметчики, моряки, саперы, стрелки, артиллеристы, летчики. Все в основном выходцы из деревень, как и Осипов. Герои Социалистического Труда, почетные граждане Андропова — и Осипов среди них, — лауреаты Государственных премий. Защитники Родины, рядовые труженики, руководители предприятий, конструкторы, изобретатели, ученые. Как на обычное явление смотрим мы на то, что человек, скажем, Осипов, учившийся заочно в техникуме, получив позже высшее гуманитарное образование, становится руководящим работником городского Совета, во время войны служит на Северном флоте парторгом дивизиона, а вернувшись домой, принимает участие в сооружении шлюзов и плотин на Волге, тогда продолжалось строительство объектов Рыбинского водохранилища. Удивит ли кого, что старший прораб электромонтажных работ, имеющий опыт работы в городском хозяйстве, избирается заместителем, а затем председателем городского Совета?

В трудную пору переоборудования одного из рыбинских предприятий, изменившего свой профиль, Осипова назначают его директором, и он работает там многие годы, до тех пор, пока то же бегучее время не отсчитало срок. И тогда он, выйдя на пенсию, стал работать в музее, накопив и тут значительный опыт пропагандистской и лекторской работы. Это глубокое знание жизни народа, его исторического развития и помогает ему.

— Вот вы вспоминаете город в связи с торговлей хлебом. Бурлацкий Рыбинск, — сказал Владимир Михайлович, когда зашел разговор о Новой бирже. — А Маяковский нас назвал маслобоями. Да, да. Есть у него стихотворение. Льняная была ярославская земля. На малых речках — мельницы. Мололи муку. И также жали масло. Конь, вертушка, ступа, тяжелый пест. Хлеб и льняное масло — самая распространенная в русских деревнях еда была. Дешево, вкусно. Нынче-то даже не знают, как выглядит это масло. Льна мало сеют. Крестьянские заводики еще тогда долго жить приказали. Был такой предприниматель тут — Коровкин. Он маслобой поставил на широкую ногу. Машины завел. И масло его, солнечно-зеленоватое, душистое и дешевое, пошло на рынок, вытеснив кустарей... Вот так и Кузнецов проглотил крестьянский фарфор. Вы видели, какие тончайшие изделия создавались на этих крестьянских заводиках?

В залах музея он показывал эти изделия — посуду, столовую и чайную, вазы, великолепных работы, изящества, вкуса. Сколько юмора, живости было в скульптурах. Краски, рисунок, золото, благородство и чистота самого фарфора. Бесценные образцы подлинного искусства, хранящие живое дыхание мастеров.

— Безвестных?

— Нет, почему же. Имена известны: Тереховы, Сафроновы, Куриновы и другие. Дороги были эти изделия, и Кузнецов раздавил их.