Ярость

У Милы была отличная память, она могла практически дословно воспроизводить целые диалоги. Перри Пинкус, которую она имитировала с язвительным удовольствием молодой комедиантки Сандры Бернхард или актрисы Стокард Чэннинг, оказалась — как ни тяжко было Соланке это признать — очень близка к оригиналу. Как только он это понял, его сердце сжалось. «Порой мужчины, которых считают чуть ли не гениями, являют собой хрестоматийный пример задержки в умственном развитии, — сообщила Перри Говарду и его многомиллионной аудитории. — Взять, к примеру, Малика Соланку. Очень показательный случай, хотя он и далеко не гений. В свое время он бросил занятия философией и ушел на телевидение. Сразу признаюсь: он не входит в число тех, с кем я… ну вы понимаете… Он не из моего списка. Хотите знать, в чем его проблема? Так вот, позвольте вам поведать, что вся его комната — я подчеркиваю, мы говорим о преподавателе Королевского колледжа, Кембридж, Великобритания, — была забита куклами. Настоящими детскими куклами. Как только я это увидела, то думала лишь о том, как бы поскорее убраться подобру-поздорову. Боялась, что он, не дай бог, примет меня за куклу и начнет тыкать в живот, чтобы я сказала ма-ма. Прошу прощения, я никогда не любила кукол, даже в детстве, хотя я девочка. Что вы говорите? Да нет, нет конечно. Я отлично знаю геев. Нет-нет, абсолютно. Говард, я же из Калифорнии, честное слово. Геем он совершенно точно не был. Он был… Да просто мерзкий тип. Ради смеха я каждое Рождество отправляю этому парню мягкую зверюшку. Всяких там белых медведей с кока-колой, ну вы поняли. Он, конечно, ни разу не подтвердил получения, но, представляете, ни разу не отослал обратно. Мужчины. Когда вы знаете их маленькие секреты, очень трудно удержаться от смеха».

— Я сомневалась, стоит ли тебе это рассказывать, — уже более спокойным тоном произнесла Мила, — а потом подумала: да пошел он! Чего уж теперь-то с ним церемониться?

Донья Джио продолжала петь, но визгливые голоса фурий мгновенно заглушили ее голос. Голодные богини кружили над головами, кормясь клокотавшим в их душах гневом. Интервью Пинкус пробудило в профессоре зверя, и он буквально взревел от гнева. Мила тут же переменилась.

— Ш-ш! — успокаивала она Соланку. — Я, конечно, виновата, что все это рассказала. Прости меня, пожалуйста, но не мог бы ты вести себя потише? Нас сейчас просто выкинут отсюда, а я еще рассчитывала на десерт.

Значит, он опять ругался во весь голос. На них смотрели. Через зал к ним быстрыми шагами направлялся владелец и управляющий рестораном, похожий на актера Рауля Хулиа. В руке у Малика Соланки треснул стакан. Кровь и вино смешались, испачкали скатерть. Стало очевидно, что нужно как можно скорее уходить. На рану наложили повязку, от медицинской помощи они отказались, мгновенно получили чек, торопливо рассчитались и вышли. На улице начинался дождь. Ярость Милы улеглась, спасовав перед гневом Соланки.

— Кстати о той женщине в программе у Говарда, — продолжила она в такси. — Ее туда явно пригласили ради смеха. Жеманная нимфоманка и старая сплетница. Ты же старше меня, пора бы тебе усвоить, какова жизнь. У всех у нас есть слабости, они волочатся за нами, как незакрепленные концы каната, и время от времени больно хлещут наотмашь. Забудь о ней. Она ничего для тебя не значит и вряд ли когда-либо значила. Судя по тому, как она рушит свою карму, я не завидую ее будущему. Хватит уже орать на публике! Господи, иногда ты меня просто путаешь. Поначалу кажется, что ты и мухи не обидишь, а потом вдруг превращаешься в какого-то Годзиллу из черной лагуны, способного в один прием перегрызть горло тираннозавру рекс. Малик, тебе нужно научиться как-то себя контролировать. В чем бы ни была причина, жить с этим нельзя.

— Ислам очистит твою душу от грязного гнева, — неожиданно вмешался в разговор водитель, — и откроет тебе, что праведный гнев движет горами. — И затем, когда другая машина прошла впритирку к его такси, продолжил, правда уже на другом языке: — Эй ты, америкашка! Безбожник, пидор, скотоложец, поимевший любимую козу своей бабушки!

И тут Соланка вдруг расхохотался. Этот безрадостный противный смех все-таки снял тяжесть с души.

— Приветствую тебя. Возлюбленный Али! — прокаркал он. — Рад видеть тебя снова в отличной форме!