Ярость

– Церковь, – ответил Сказбуш тоскливо. – Мое дело шпионов ловить, коганов выявлять, а я тут... Заново переживаю распад СССР! Помните, как одни члены Политбюро стали владельцами крупнейших банков, тем самым сохранив власть, но вдобавок получив возможность не таиться с оргиями на правительственных дачах? Другие вовсе не оставили власть, а лишь перестроились, как члены Политбюро КПСС Ельцин, Алиев, Шеварднадзе... Кто-то не стал перекрашиваться в демократы, остался верен, вроде товарища Зюганова или Ампилова. Теперь по тому же сценарию проводим церковников.

– А золото церкви?

Он усмехнулся наивности министра финансов:

– То же самое, что и с золотом партии. Уже выданы лицензии на открытие трех новых банков, как раз проверяю. Не знаю, кто их возглавит: сами владыки или подставные, но это будут кр-р-р-р-р-рупные банки! Сто тысяч МММ не вывернуло бы столько кошельков у нищих и убогих, сколько сумела церковь. Это будут гиганты, с которыми старым банкам придется считаться.

Коломиец подсаживался то к одному, то к другому, мне показалось, что он чем-то сродни мне, тоже не находит места в напряженно работающей команде, но когда я заглянул в его листки, увидел, что министр культуры хоть и не Геббельс, но идеи Кречета претворяет в жизнь довольно умело, виртуозно даже. Учитывает человеческие слабости, в том числе такие чувства, в которых люди признаются очень неохотно.

Увидев мои внимательные глаза, вздохнул:

– Пока взрыва нет, потому что даже массмедики всю правду не разнюхали.

– А что знают?

– Только то, что исламу дали больше свободы. Каждый ощетинивается уже только потому, что исламу дано столько, сколько и церкви. Народ взъярится! С исламом слишком долго воевали...

– Это верно, – вздохнул я.

– Вы знаете, я родом с Украины... Подобная проблема возникла там в период войн с Польшей. Их дружба-вражда длилась столетиями, поверите ли...

– Поверю, – ответил я без улыбки.

– А потом Польша сумела наложить лапу на Украину, подчинила, начала теснить православную веру, насаждать католицизм. И тогда часть украинцев приняла католическое вероисповедание. Но приняли только лучшие и... худшие. Первые, потому что увидели преимущество католицизма, правда, незначительное, вторые – из угодливости перед сильным, по натуре своей подлые, желающие получить преимущества перед земляками, упорными в родной вере... А вот подавляющее большинство украинцев шли на кровь и муки, только бы не уступить веры своей православной! Не потому, что она лучше, а потому она лучше, что своя. А католицизм плох уже тем, что ляхи – католики.

Я невесело засмеялся:

– Что не мешает им люто ненавидеть москалей, хотя братья по вере.

Коломиец подумал, вдруг оживился:

– Кстати, а здесь есть золотое зерно! В давнем споре России с Украиной первая сразу получит колоссальное преимущество. Почище, чем месторождения нефти, которых на Украине нет.

– Как это? – спросил я, хотя уже догадался, что имел в виду министр культуры.

– А то, что Украине труднее отказаться от православия! Слишком долго вела борьбу за выживание с турками да татарами. Те силой принуждали к исламу! А с другой стороны Украину теснили поляки со своим католицизмом. Так что Россия сразу обретет статус не только наибольшего благоприятствования для всего исламского мира, но и сюда потекут золотые реки Арабского Востока, здесь ведь колоссальные невостребованные мощности! Здесь космические корабли, здесь сверхсовременные самолеты, здесь гениальные умы... которым недостает только малость денег, чтобы явить всему миру чудеса как в технике, так и в медицине, и в... словом, всюду. И все это будет принадлежать исламскому миру.

Он повторялся, многие повторялись, но я понимал, что эти несчастные души, взвалившие на себя такой страшный груз, трепещущие под грузом ответственности, и должны повторять и повторять одни и те же доводы, пока сами не поверят, пока не срастутся с ними, пока эти непривычные идеи, хотя и верные, войдут в их мир и приживутся там.

– Нашему миру, – согласился я.

Он вытер мокрый лоб, сказал убеждающим голосом, словно репетировал на мне речь:

– Ведь это все равно будет Россия! Только не сегодняшняя жалкая, а могучая. И не просто могучая, а снова идущая во главе могучего лагеря... пусть не социалистических стран, а намного более сильных и сплоченных.

Я сказал с нарочитым сомнением в голосе:

– Ну так сразу во главе...

– Во главе! – возразил он живо, и я понял, что министр культуры к схватке за идею готов.

Краснохарев, при всей углубленности в бумаги, все видел и все замечал. Не поднимая головы, пробурчал:

– Вы там, того... Китай учтите!.. Китай – это страна... Там китайцы живут!.. Учитываете?.. Их как муравьев... Если попрут...

Коломиец внезапно хихикнул: