Ярость

Вот проклятие, подумал Дорн. Он потянулся за последней стрелой, но тут кто-то схватил его за руку, удерживая. Он обернулся. Это был Павел.

– У Мунуинга еще остались зубы, когти и башка, полная заклинаний, – сказал жрец. – Кара права – надо остановить его сейчас.

Дорн возмущенно уставился на Павела, но тот не отвел взгляда, и охотник убрал стрелу в колчан.

Мунуинг перестал бить крыльями по воде.

– Что с Ажаком? – спросил Коготь. Кара взглянула на второго серебряного, плававшего без движения. Он был сбит над морем в момент превращения из дракона в человека.

– Он жив, – сказала Кара, и Дорн мог только подивиться остроте ее зрения, позволившей определить это на таком расстоянии.

– Я – целитель, – крикнул Павел. – Я помогу вам обоим, если вы пообещаете, что уберетесь восвояси и оставите в покое корабль и всех нас.

В ответ Мунуинг оскалился:

– Если бы Ажак не принял человеческий облик, чтобы поговорить с вами, вы никогда бы нас не одолели.

– В следующий раз будьте умнее, – сказал Уилл. – Так что же Мы решили? Запас камней у меня почти иссяк, но из пращи можно запустить все, что угодно.

– Сдаюсь, – прорычал Мунуинг.

– Спасибо, – сказала Кара и, хлопая крыльями, поднялась повыше. – Я перенесу Ажака.

Теперь у них было много работы. Нужно было вытащить из воды моряков, оказавшихся за бортом, – правда, двоих найти так и не удалось, – развернуть судно и подойти к драконам, чтобы Павел мог их исцелить. Последнее оказалось не таким уж простым делом, потому что Мунуинг наотрез отказался принять человеческий облик и взойти на борт корабля. Очевидно, боялся, что так будет более уязвим.

Рэрун расстался с серебряными драконами так, словно это они оказались победителями. Когти были достойны уважения – сдавшись, они вели себя хорошо. Но кто знает… На всякий случай держа гарпун и ледоруб наготове, карлик внимательно наблюдал за щитовыми драконами, не передумают ли они и не полетят ли снова за кораблем. Когда на небе зажглись первые звезды, оба дракона исчезли, а Рэрун все еще неусыпно следил за небом, благодаря богов за то, что его раса хоть и не живет под землей, но наделена способностью видеть в темноте.

Стоя на посту, он прислушивался к беседе своих спутников. Капитан, как и следовало ожидать, начал жаловаться.

– Если бы вы не потеряли ту первую стрелу, схватки можно было бы избежать, – сердито сказал он Дорну.

– Только если бы мы отдали им Кару, – отвечал Павел. – Вам действительно этого хотелось? Капитан поколебался:

– Ну, чего бы я действительно не хотел, так это потерять корабль.

Снова приняв человеческий облик, Кара подошла к ним и протянула руку; на ладони у нее лежала бриллиантовая брошь. Теперь, зная, кто она такая, Рэрун понял, что она носила с собой драгоценности из ее собственного драконьего клада.

– Этого хватит, чтобы покрыть расходы по ремонту корабля, – сказала она, – и еще останется, чтобы заплатить родственникам утонувших. Я понимаю, конечно, ничто не восполнит потерю человеческой жизни, но все же это хоть немного поможет.

– Если не брошь, – сказал Уилл, – то слава точно поможет. Капитан, если у вас есть хоть капля мозгов, вы повсюду разнесете молву о том, как со своей командой победили двух драконов, потеряв только двух человек и сохранив в целости весь груз. Любой торговец на севере почтет за счастье иметь дело с таким капитаном, и ни один пират не посмеет вам досаждать.

Моряк что-то проворчал и взял украшение.

– Что сделано, то сделано, – сказал он и, топая, удалился.

Кара оглядела своих телохранителей и вздохнула:

– Думаю, одних драгоценностей недостаточно, чтобы вернуть вашу дружбу.

– Но попробовать стоит, – ухмыльнулся Уилл.

– Молчи, насекомое, – оборвал его Павел. – Да, Карасендриэт, этого мало. Мы с самого начала знали, вы что-то скрываете, но не требовали, чтобы вы раскрывали ваши тайны. Мы уважали вас за помощь людям в Илрафоне. И в любом случае сопровождать вас – работа не хуже любой другой. Но теперь мы замахнулись на серебряных драконов. Дорн спровоцировал насилие, применив запрещенный прием, так могут сказать. А ведь во время моего послушничества учителя говорили мне, что щитовые драконы – мудрые и благородные существа, поборники добра и что они поклоняются Летандеру. Теперь я хотел бы понять, поступили мы справедливо или я должен молить о прощении гнусного греха.

– А почему ты думаешь, что сейчас она скажет нам правду? – презрительно усмехнулся Дорн.

Взгляд Кары был полон укоризны, словно эта усмешка глубоко ее ранила, но она не стала возражать.

– Вы судите по себе, – только и сказала она. И пока холодный ночной ветер завывал в мачтах корабля, а Рэрун следил за черным звездным куполом неба, она рассказала свою историю.

Глава седьмая 14-е Марпенота, год Дикой Магии