Ярость

Инза заверила, что он может взять еще, конфет у нее с собой предостаточно. Он благодарно улыбнулся.

Руперт считал чтения невероятно скучной затеей.

– Значит, он будет нам читать, а мы сидеть и слушать? Мы разве сами читать не умеем?

Его жена Беата, напротив, отправилась на премьеру книги с огромным удовольствием. То, что они явились сюда вдвоем, раздражало Руперта еще сильнее – среди гостей он заметил нескольких дам особого сорта, которых обычно называл «острыми штучками», хотя любительницы уткнуться в книгу ему принципиально не нравились. Начитанные доставляли куда больше хлопот, чем удовольствия, вечно сомневались и спорили. Это бесило до чертиков. Но среди них были две, может три, а если приглядеться получше, то даже четыре, с которыми он охотно позабавился бы нынче ночью.

Руперт завалил тест Баума. Результат его так расстроил, что он до сих пор предпочитал об этом не упоминать. Старший полицейский советник Дикманн – тупая корова – настояла, чтобы этот тест, который успешно используют для оптимизации работы полиции в Кельне, теперь применялся и в Остфризии.

Письмо с результатами Руперт воспринял как личное оскорбление.

Кстати, вот и она: полицейский советник Дикманн. Вымученная фальшивая ухмылка предназначается камере, не людям. В пронзительном смехе слышатся истерические нотки, словно скрежет ногтей по грифельной доске или скрип изношенных тормозов, когда металл трется о металл.

Анна Катрина Клаазен огляделась по сторонам. Перед ней сидел литературный критик Ларс Шафт. Он помахал рукой компании детективных авторов: Манфред Ц. Шмидт, Миша Кремер и Кристиан Франке стояли около Петера Гердеса, который вновь и вновь проглядывал шпаргалку – ему предстояло приветствовать гостей, и он боялся кого-нибудь забыть.

Уббо Гейде перелистнул страницы своей первой книги. Он вдруг засомневался, что выбрал правильные отрывки для чтения вслух. Возможно, даже название – «Мои нераскрытые дела» – не самое подходящее.

Полиция Остфризии могла гордиться уровнем раскрываемости преступлений. Он был гораздо выше средних показателей по стране, но несколько дел в карьере Уббо так и остались загадкой. Неразрешенные. Безнаказанные. Такие дела не давали ему покоя, и потому он написал о них книгу. Воспоминания о поражениях.

Ему стоит над собой посмеяться. Обычно в конце карьеры люди подчеркивают свои успехи, но только не он. Уббо хотелось передать эстафетную палочку следующим бегунам. Возможно, однажды появятся новые методы расследования, и с их помощью получится отыскать преступников, которым удалось от него улизнуть.

Уббо закашлялся. В горле першило. Мерзкая конфета прилипала к нёбу. Он разгрыз ее и проглотил, запив водой.

В культурном центре собралась жуткая толпа, и его бросало то в жар, то в холод при мысли о том, что сейчас придется читать вслух на протяжении семидесяти, а то и девяноста минут. С выражением, как требовала его жена Карола. Некоторые отрывки она уже знала наизусть, так часто они репетировали.

Карола Гейде пригласила любимую группу Уббо, «Фабельхафтен Драй». Они должны сыграть для Уббо на открытии вечера. Вообще-то, это студийный коллектив, но Кароле с немалым трудом удалось уговорить троицу выйти для Уббо на сцену.

В больнице он постоянно слушал их диски и утверждал, что именно они вернули ему желание жить. И теперь троица открывала вечер его любимой песней: «Самые сладкие фрукты всегда достаются сильнейшим». И у Уббо, старого линкора остфризской полиции, в буквальном смысле выступили на глазах слезы.

* * *

Эске Таммену назвали в честь ее остфризской бабушки, что сама она считала мещанством. Собственное имя напоминало ей название какого-то нового сорта розы или давно вымершего вида глубоководной рыбы, а потому она предпочитала называть себя просто Эши.

Сейчас она стояла на коленях на водяной кровати и слушала, как Вольфганг, которого она любовно называла «Вольфи», скандалит с посетителем. Ссора была настолько громкой и сильной, что Эши уже утратила надежду на продолжение любовных утех. О приятном вечере, проведенном вдвоем возле камина, тоже можно было забыть.

Она оделась. Узкие черные джинсы, фисташковая вязаная кофта с розовым шелковым поясом. И туфли на высоком каблуке, еще недостаточно разношенные.

Ей стало обидно. Почему Вольфи просто не прогонит назойливого типа прочь? Они виделись всего раз в неделю, и он мог бы на время забыть про работу. В конце концов, ей тоже пришлось нанять на вечер сиделку, чтобы отправиться сюда. Будет очень обидно, если вечер пройдет впустую.

Она хотела пойти на открытие детективных дней в культурный центр. И даже раздобыла два желанных билета, но он посмотрел на них с таким отвращением, словно там читали какую-то несусветную чушь. Но, пожалуй, она все равно отправится туда – одна. Здесь как раз недалеко. Отличная возможность продемонстрировать свою независимость и самодостаточность. Да, он оплатил ее «Гольф», но она не его собственность!

Она гордо прошла мимо мужчин к входной двери.