Ярость

— Это хорошо, — сказал отец, и в его голосе прозвучало удовлетворение свершившейся справедливостью. — Теперь ты знаешь, что чувствовала Мэри Элис.

Глава 15

25 октября 2005 года

Джону не хотелось думать о своей первой ночи в тюрьме, но память снова и снова прокручивала ее в голове, как навязчивый, кошмарный сон. Он лихорадочно вздрагивал, когда на работе кто-то всего лишь проходил мимо него. От любого резкого звука с улицы сердце подскакивало к горлу. Стоило ему наклониться за мочалкой в ведре, чтобы навести глянец на диски какого-нибудь седана или фургона, как старое воспоминание вновь захлестывало его.

После того как Зебра пустил его по кругу, Джон провел целый месяц в больничном крыле «Коустел», по новой учась справлять большую нужду. Когда он вышел оттуда, оказалось, что его определили в изолированное от других заключенных отделение, где содержались сидевшие за серьезные сексуальные преступления. Может быть, администрация посчитала, что Бен Карвер получит от Джона особое удовольствие и закончит дело, начатое Зеброй, но этот пожилой мужчина только взглянул на тощего шестнадцатилетнего подростка и тоном нескрываемого разочарования бросил:

— Брюнет! Я же просил блондина!

Джон не знал, кто принимал решение о переводе его в это отделение под охрану для защиты, но даже если бы и знал, все равно понятия не имел, как его благодарить. Иногда ему казалось, что это был Эверетт, охранник, но когда он ночью лежал на своей койке, воображение начинало рисовать ему фантастическую историю о том, что это отец спас его. Вот Ричард врывается в контору тюремных надзирателей. Ричард пишет суровое письмо сенатору штата. Ричард требует справедливого отношения к своему сыну.

Джон сунул свою учетную карточку в часы с компостером и в ожидании громкого щелчка, который должен засвидетельствовать, что рабочий день на автомойке для него на сегодня закончен, стоял, посмеиваясь над своими мальчишескими фантазиями. Уже несколько недель погода установилась хорошая, и народ, отправляющийся за покупками на праздники, дружно выехал помыть машины. Время, чтобы съездить к матери Бена и взять машину, появится у Джона только завтра во второй половине дня. Когда погибла Мэри Элис, он как раз занимался получением ученических водительских прав, но это было так давно, и теперь при мысли о перспективе сесть за руль он обильно потел, словно шлюха в церкви. Если его застукают, когда он будет вести машину, Марта Лэм бросит его обратно в тюрьму. Правда, если он не воспользуется автомобилем, то все равно вполне может оказаться там же.

По телефону голос старенькой матери Бена звучал открыто и дружелюбно — она была «очень рада поговорить с другом Бена». Когда он задал вопрос о страховке, она заверила его, что все уплачено. Потом миссис Карвер объяснила Джону, что ее друг, мистер Пропсон, в воскресенье повезет ее на собрание церковной общины в Ворм Спрингс, и попросила не забыть вернуть машину с полным баком горючего. Джон был согласен на все, но она все равно продержала его на линии еще пятнадцать минут, чтобы рассказать о своем ишиасе. Все бабушки и дедушки Джона умерли, пока он был в тюрьме, никто из них ни разу не удосужился навестить его. Он сосредоточенно слушал о ее невзгодах, реагируя в соответствующих местах соответствующими восклицаниями, пока на него уставился педофил из комнаты на другой стороне коридора и не потребовал освободить телефон.

Как и было обещано, Джон нашел темно-синий «Форд Фэрлейн» припаркованным под навесом для автомобиля. Ключ был заткнут за козырек вместе с документами на машину и страховой карточкой. Но в тот момент самым главным для Джона было завести этот агрегат с первой попытки. Он включил передачу и выехал на улицу, нажимая ногой то на газ, то на тормоз, чтобы потренироваться на улице с однорядным движением, на которой стоял дом Карверов. Хвала Господу, трансмиссия здесь была не ручная, а автоматическая, иначе Джону пришлось бы бросить машину, где взял. Большую часть второй половины дня Джон учился управлять этим «фэрлейном», и к моменту, когда выехал на шоссе с двухрядным движением, руки его, вцепившиеся в руль, от постоянного напряжения гудели.

Ты можешь это сделать, скрипя зубами, повторял он про себя, выезжая на хайвей 1-20 в сторону Атланты. Все, что ему сейчас нужно, — это обеспечить видимость того, что он знает, что делает. Не слишком быстро, не слишком медленно, взгляд уверенный, локоть на опущенном оконном стекле. Копы всегда только и высматривают кого-то, кто выглядит виноватым. Срабатывает их специальный маленький коповский радарчик, который чувствует сигнал исходящей от человека неуверенности.