Ярость

Сэм Рид никогда бы не продвинулся так далеко в своей карьере, если бы не был умелым и убедительным оратором.

Робин Хейл очень часто становился целью убедительных ораторов с тех пор, как объявил о своем проекте, и умел с ними справляться. Но здесь молчаливо заговорила кровь Харкеров, вызвав ответ у бессмертного Хейла, и хотя Сэм рассчитывал на успех за счет убедительности своей речи, на самом деле подействовала его глубокая убежденность, унаследованная им от бессмертных предков. Именно она убедила вольного товарища.

Сэм говорил очень быстро — и в то же время спокойно. Он знал, что отныне его жизнь и жизнь Хейла тесно связаны друг с другом, связаны короткой ниткой — длиной в сорок восемь часов. В этих пределах они оба в безопасности. А затем они оба должны умереть, и голос Сэма, когда он объяснял это, был полон искренней убежденности.

В этот момент их нашли парни Шеффилда. Двое вышли из портала Неба и ступили на медленную ленту движущегося пути. Здесь толпа на мгновение разделила их — и Сэм, пробиваясь назад, слишком поздно увидел поднесенную к его лицу черную грушу — и вдохнул болезненный аромат невидимого порошка, не успев задержать дыхание.

Кто-то схватил его за руку.

Все вокруг замедлилось и остановилось.

Его повели по пути. Шары и лампы бросали пятна света на улицу, пока она не повернула. Здесь они превратились в гипнотически чередующиеся вспышки. Путь ровно скользил, и над ними висели ровно сияющие ароматные дымы. Но Сэм все это видел как бы остановившимся. Смутно он осознавал, что это его собственная ошибка. Он позволил Кедре отвлечь себя. Он позволил себе заняться новой работой, не закончив старую, а она требовала всего внимания. И за это он сейчас и расплачивается.

Потом что-то похожее на медленный водоворот нарушило ровное движение Пути. Сэм смутно воспринимал толчки, крики, удары кулаков. Он не мог рассмотреть лица, но все время на другие смутно знакомые кричащие рожи накладывалось лицо вольного товарища.

Как во сне, он видел, как все остальные отступили к медленному краю Пути. Робин Хейл схватил его за руку. Сэм позволил вести себя. Он двигался — и в то же время не двигался. Мозг его почти перестал функционировать. Он смутно сознавал, что они поднялись в одно из гидропонных сооружений, где Хейл отсчитывал монеты дежурному. И вот они стоят перед резервуаром, в котором теснится тяжелая, серо-зеленая листва.

Откуда-то издалека доносится голос Хейла:

— Обычно он растет на этом кустарнике. Будем надеяться, что они не успели дать вам слишком большую дозу. Тогда уже ничего не поможет. Вот! — звук скребущих ногтей, и Хейл растер в руках какой-то голубоватый лишайник и бросил его Сэму в лицо.

Внезапно все движения бешено ускорились. Сэм начал чихать. Жалящая боль усилилась, охватила его мышцы и переселилась в мозг. Здесь она взорвалась, поднялась до крещендо и упала.

Потея и дрожа, он обнаружил, что снова может говорить. Время и движения стали нормальными, и он, мигая, посмотрел на Хейла.

— Все в порядке? — спросил вольный товарищ.

— Я… да, — Сэм вытер глаза.

— Что это было? — без интереса спросил Хейл.

— Моя собственная ошибка, — коротко ответил Сэм. — Личное дело. Займусь им позже. Если выживу.

Хейл рассмеялся.

— Идемте ко мне. Я хочу с вами поговорить…

— Они не понимают, что их ждет, — угрюмо сказал вольный товарищ. — Никого не могу убедить. Все они представляют себе романтический крестовый поход, но никто из них никогда не ставил ногу на сухую землю.

— Убедите меня, — предложил Сэм.

— Я виделся с Логистом, — начал Хейл, — крестовый поход — это его идея. Мне нужно было… хоть что-нибудь. Я нашел это, — но вот теперь начинаю бояться. Они уходят у меня из рук. Люди слишком эмоциональны. Они вцепляются в меня, как собаки, в поисках романтики. Все, что я могу им предложить — это личные лишения, каких они не представляют себе и не могут представить, и надежду на успех для следующих поколений. Но такой дух исчез у нашей расы, когда она поселилась в башнях. Может быть, подводные горизонты слишком узки. Люди не видят дальше стен или собственного носа.

Он улыбнулся.

— Я предлагаю не мир, но меч. И мне никто не верит.

— Сам я никогда не был наверху, — сказал Сэм. — На что это похоже?

— Вы видели поверхность с самолетов над джунглями. И большинство людей — тоже. Но это ошибка — смотреть сверху. Сверху джунгли выглядят неплохо. Я хотел бы поместить передатчик внизу, в тине, чтобы стали видны и грязевые волки, разъедающие все вокруг, и хлещущие ядом ветви. Но если бы я так сделал, мой крестовый поход и вся колонизация тут же рухнули бы. — Он пожал плечами. — Вы знаете, я уже начинал в старом форте, — продолжал он. — Сейчас форт захвачен джунглями. Старые стены и барьеры деактивированы и бесполезны. Вся гигантская техника теперь мертва. Все внутри заполнено растительностью, кишащей червями, змеями и ядовитыми кустарниками. Мы расчистили место, но удерживать его — выше наших сил. Одни лишайники способны проесть насквозь дерево, стекло, сталь и плоть! Мы мало что знаем о джунглях.