Ярость

Я проник в дом через черный ход. Беззвучно идя по коридору, я слышал, как они поздравляли друг друга на кухне с удачным окончанием представления. Раздавался смех, хлопали пробки от шампанского.

Когда я вошел, Агати разливала шампанское по выстроенным в ряд бокалам. Сначала она меня не заметила, а потом, увидев пару ос, ползущих по кухонному столу, вскинула голову. Я стоял на пороге кухни. Агати брезгливо на меня посмотрела — наверное, потому, что по мне ползали осы.

— Катер придет через двадцать минут, — объявила она. — Собирайся.

Я не удостоил ее ответом. Я не отрываясь смотрел на Лану. Она стояла отдельно от остальных и глядела в окно. Какая же она была красивая в ранних лучах солнца! Солнце, проникая сквозь окно, высветило вокруг ее головы сияющий нимб. Лана походила на ангела.

— Лана? — тихо позвал я.

Мой голос звучал спокойно. Снаружи я был само спокойствие. Но где-то глубоко внутри, в запертой на замок камере, уже восстал, словно голем, мой маленький пленник. Я слышал, как он выл и кричал, и молотил кулаками по прутьям решетки, захлебываясь от ярости.

Его в очередной раз унизили, в очередной раз подвергли насилию. И что гораздо, гораздо хуже — несмотря на все мои заверения, его самые глубокие, самые темные страхи подтвердились. И причиной этого стал единственный человек, которого он любил в своей жизни. Лана показала мальчику, кто он на самом деле: ненужный, нелюбимый, врун. Урод.

Я слышал, как он разломал прутья и, страшно завывая, вырвался на свободу. Он выл не переставая — это были ужасающие звуки.

И вдруг я понял, что кричит не мальчик. Кричу я. Лана обеспокоенно уставилась на меня. Я поднял пистолет, и ее глаза расширились от изумления. Я прицелился и до того, как кто-нибудь смог меня остановить, нажал на спусковой крючок. Я выстрелил трижды.

■ ■ ■

Вот, друг мой, чем закончилась эта печальная история о том, как я убил Лану Фаррар.

Эпилог

Накануне у меня был посетитель. Вообще-то ко мне нечасто приходят. Поэтому я обрадовался, увидев знакомое лицо. Это оказалась Марианна, мой психотерапевт. Она приходила к своей коллеге, решила заодно навестить и меня — так сказать, убить двух зайцев одним выстрелом. Это слегка уменьшило радость от встречи, но разве у меня есть выбор? И на том спасибо.

Выглядела Марианна относительно хорошо. Несколько лет назад у нее умер муж, и она сильно горевала. Бедняжка явно была сломлена. Уж я-то знаю.

— Как ты? — спросил я.

— Ничего, — она вяло улыбнулась. — Потихоньку. А ты? Как тебе тут?

Я пожал плечами и произнес стандартные слова: типа того, что нужно видеть во всем хорошее и что это не навсегда.

— Теперь у меня много времени на раздумья, — заключил я. — Наверное, даже слишком.

— И как ты со всем этим справляешься?

Я улыбнулся, но промолчал. Что говорить? Ответить честно я не решился.

Будто прочитав мои мысли, Марианна вдруг поинтересовалась:

— А ты не думал записать все, что произошло на острове?

— Нет. Я не смогу.

— Почему нет? Выговорись, станет легче.

— Я подумаю.

— Кажется, тебе не очень по душе эта идея…

— Марианна, — улыбнулся я. — Вообще-то я профессиональный писатель.

— И?..

— Я пишу только для читателя. Иначе какой смысл?

Марианна удивленно на меня уставилась.

— Эллиот, ты правда так считаешь? Без публики нет смысла? — Она вдруг улыбнулась. — Знаешь, я тут кое-что вспомнила. Уинникотт[38] сказал: «Истинное Я открывается только в процессе игры».

— Ты о спектакле? Правда? — ошибочно полагая, что Марианна говорит об актерской игре, оживился я.

— Нет. Я говорю об игровой деятельности.

— А, — протянул я, теряя интерес.

— Он говорил, что истинное Я проявляется, только когда нет никого, перед кем надо что-то изображать. Ни публики, ни аплодисментов. Не нужно пытаться понравиться. Играют не ради какой-то практической цели, потому нет и награды. Игра сама по себе награда.

— Ясно.

— Эллиот, напиши свою историю не для публики. Напиши для себя, — Марианна ободряюще на меня взглянула. — Для внутреннего ребенка.

— Я подумаю, — вежливо улыбнулся я.

Перед уходом Марианна предложила мне встретиться со своим коллегой, к которому она сюда приехала.

— Хотя бы просто познакомься, — уговаривала она. — Он тебе точно понравится. С ним очень легко говорить. Вдруг что-то получится?

— Может быть, — снова улыбнулся я. — Мне не помешало бы с кем-нибудь поговорить.

— Вот и отлично, — обрадовалась Марианна. — Его зовут Тео.

— Он работает здесь психотерапевтом?

— Нет, — замялась она. — Тео отбывает здесь срок. Как и ты.

■ ■ ■

Я писатель и привык уноситься за рамки реальности. Я сочиняю и рассказываю истории. Однажды на сеансе Марианна спросила меня: почему я решил посвятить свою жизнь выдумыванию историй? Почему я пишу? Зачем мне творчество?

Честно говоря, ее вопрос меня изумил. Для меня ответ до боли очевиден. Творчество стало ответом на жестокую реальность, которую мне приходилось терпеть с самого детства. И тогда в воображении я создал новую действительность. Полагаю, любое творчество начинается с попытки убежать от реальности.