Ярость

— Разве вы не понимаете? Теперь вы имеете дело не только со студентами средней школы, — сказал Аларих. — Это слишком далеко зашло. Отец Кэролайн знает об этом, так же как и отец Тайлера. Они заинтересованы в безопасности города.

— Тихо! Замолчите! — Елена мысленно обшаривала вокруг, пробуя отыскать хоть какой-то намек на присутствие Стефана.

«Он позволил себе стать слабым», — думала она, той ее частью, которая обладала ледяным спокойствием среди ужасающего страха и паники.

Наконец она что-то почувствовала, только след, но она подумала, что это был Стефан. И он был в беде.

— Что-то не так, — подтвердил Дамон, и она поняла, что он, должно быть, тоже искал, с силами намного более превосходящими ее. — Пошли.

— Подождите, давайте сначала поговорим. Нельзя просто пропустить это. — Но Аларих точно также мог говорить с ветром, пытаясь обуздать его разрушительную силу словами.

Дамон был уже в окне, и в следующее мгновение выпрыгнула Елена, аккуратно приземляясь на снег возле Дамона. Голос Алариха последовал за ними сверху.

— Мы тоже идем. Ждите нас там. Позвольте сначала мне поговорить с ними. Я могу уладить это…

Елена едва слышала его. В ее голове горела только одна цель, одна мысль. Причинить боль тем людям, которые хотели убить Стефана.

«Да, это все зашло слишком далеко, — думала она. — И теперь я пойду так далеко, насколько потребуется. Если они посмели тронуть его…»— картинки вспыхивали в ее голове слишком быстро, чтобы осознать, что она сделала бы с ними.

В другое время, она, возможно, была бы потрясена приливом адреналина, возбуждением, которое было в ее мыслях.

Она ощущала Дамона возле себя, когда они неслись по снегу; это походило на пожар красного света и ярости. Жестокость в Елене желала этого, радовалась тому, что может чувствовать это так близко. Но затем ей еще что-то пришло на ум.

— Я замедляю тебя, — сказала она Дамону. Она почти не запыхалась от пробежки по нетронутому снегу за очень короткое время. Но две ноги, или даже четыре, не могут сравниться со скоростью крыльев птицы. — Поторопись, — сказала она. — Доберись туда с такой скоростью, с какой сможешь. Я найду тебя.

Она не осталась посмотреть, как воздух расплывался и дрожал, и пронеслась вихрем темнота, заканчиваясь на концах взмахивающих крыльев. Но она оглянулась на ворона, который взлетел, и она услышала ментальный голос Дамона.

— Хорошей охоты, — сказал он, крылатая черная тень метнулась в направлении школы.

«Хорошей охоты», — подумала Елена вслед за ним, осмысливая фразу.

Она удвоила скорость, все это время ее ум был сосредоточен на том слабом проблеске присутствия Стефана.

Стефан лежал на спине, желая, чтобы у него перед глазами все прекратило расплываться или чтобы это было больше, чем неуверенные попытки удержаться в сознании. Все очертания расплывались отчасти из-за боли, отчасти из-за белой пелены, и кровь стекала струйкой из трехдюймовой раны в его голове.

Конечно, это было глупо, не проверить вокруг школы; если бы он это сделал, то увидел бы затемненные машины, припаркованные с другой стороны. Но самой большой глупостью было то, что он пришел сюда. И теперь он поплатится за эту глупость.

Если только он смог бы собраться с мыслями достаточно, чтобы позвать на помощь…, но слабость, позволившая этим людям так легко и без сопротивления его одолеть. Он почти не ел с ночи, когда напал на Тайлера. Так или иначе, это была ирония. Только его вина была в том, что он попал в эту ситуацию.

«Я никогда не должен был пытаться изменить свою сущность, — думал он. — В конце концов, Дамон оказался прав».

«Все одинаковы — Аларих, Кэролайн и все остальные. Любой предаст тебя. Я должен был охотиться на них всех и наслаждаться этим».

Он надеялся, что Дамон позаботится о Елене. С ним она была в безопасности; Дамон был силен и безжалостен. Дамон научит ее выживать. Он радовался этому.

Но что-то в нем кричало.

Острое зрение ворона определило внизу пересекающийся свет автомобильных фар, и ворон резко снизился. Но Дамону не нужны доказательства увиденному; он летел на слабое биение, которое было жизненной силой Стефана. Слабое, потому что Стефан слаб и потому что он почти сдался.

«Ты никогда ничему не научишься, не так ли, брат? — подумал о нем Дамон. — Мне бы следовало бросить тебя там, где ты есть».

Но едва он коснулся земли, то изменился, приобретая ту форму, которая нанесет больше повреждений, чем ворон.

Черный волк прыгнул в кучку людей, окружавших Стефана, нацеливаясь точно на того, кто держал деревянный кол над грудью Стефана. Сила удара отбросила человека на десять футов назад, кол упал и легко и быстро покатился по траве. Дамон подавил свой порыв — он сильнее, потому что это соответствует инстинктам образа, в котором он был — сомкнуть свои зубы на шее мужчины. Он повернулся вокруг и пошел назад на других людей, которые все еще стояли там.

Его второе нападение разделило их, но один из них метнулся к краю света и обернулся, что-то приставляя к плечу.

«Винтовка, — подумал Дамон. — И вероятно заряжена теми же пулями с особой обработкой, которыми был заряжен пистолет Алариха».