Ярость

Уилл помнил, что примерно то же самое говорил и Пит Хансон во время вскрытия, но из уст пожилой женщины это почему-то произвело на него большее впечатление. Алиша Монро была, по крайней мере, лет на двадцать пять старше всех остальных пострадавших. Что заставило убийцу отклониться от обычного типа своих жертв?

— А почему БРД занимается смертью наркозависимой проститутки? — спросила Элеонора.

— Я работаю в подразделении, которое направляет своих сотрудников на места, если там требуется помощь.

— Это очень неплохое объяснение, молодой человек, но только вы не ответили на мой вопрос.

— Вы правы, — согласился он. — Расскажите мне, когда вы поняли, что Жасмин пропала.

Она изучала его — взгляд стальной, губы плотно сжаты. Он заставил себя не отводить глаза в сторону, подумав: интересно, к какому типу учителей она относится? К тем, кто просто усаживает отстающих учеников на задние парты, или же она вытащила бы его за ухо перед всем классом, да еще и обругала бы за то, что он не знает ответа на вопрос, написанный на доске?

— Ну хорошо, — решила Элеонора. — Я думала, что Жасмин сидит у себя в комнате и делает домашнее задание. Когда я позвала ее к ужину, она не вышла. Я заглянула в комнату и увидела, что ее там нет.

— В котором часу это было?

— Около пяти.

Уилл взглянул на свои часы и тут же понял, что время показывают и цифровые часы на телевизоре.

— Получается, ее нет уже примерно пять часов.

— Не хотите ли вы сказать, что мне нужно было ждать до завтра, чтобы что-то предпринять?

— Я бы не ехал сюда через весь город, чтобы сообщить вам об этом, миссис Эллисон. Я бы позвонил вам по телефону.

— Вы думаете, что она просто очередная черная девочка, сбежавшая с мужчиной, но говорю вам, я хорошо ее знаю.

— Она сегодня не была в школе, — напомнил Уилл.

Элеонора Эллисон опустила глаза. Уилл заметил, что пальцы ее лежавших на коленях рук напоминают когти — артрит выкрутил ее суставы, превратив их в бесполезные шишки.

— Ее отстранили от занятий за дерзость по отношению к учителю.

— И Седрика тоже?

— Ваш тон становится враждебным, — заметила она, но продолжила разговор. — Я уже передвигаюсь с трудом, особенно после того, как у меня забрали виокс.[21] Их мать сидит уже больше половины того, что прожил Седрик. Она наркоманка, на героине. Как и Алиша Монро. Единственная разница между ними лишь в том, что мою Глорию на этом поймали.

Уилл знал, что перебивать ее сейчас нельзя.

— Я контролировала Глорию. Вставала по ночам, шла за ней, когда она уходила из дома. Я была близка к моей девочке, как кожа. Она ненавидела меня за это — и продолжает ненавидеть, — но я была ее матерью и не собиралась отступать. То же самое и с ними.

Она с трудом подняла руку и указала в сторону закрытой двери в спальню. Уилл увидел тень в просвете под дверью и догадался, что Седрик подслушивает.

Элеонора продолжала:

— Глория давала этой парочке слишком много свободы. Ей было все равно, чем они занимаются, потому что она сама попала в беду и не могла жить без иглы. — Погрузившись в воспоминания, она вздохнула. — Жасмин такая же необузданная, какой была Глория, и я не могу с ней управиться. Сегодня вечером у меня ушло пять минут на то, чтобы добраться до двери и посмотреть, куда побежал Седрик.

Уилл хотел сказать, что сожалеет об этом, но знал, что она снова поправит его, напомнив, что в ее нынешнем состоянии и той жалкой жизни, которую ей приходится вести, чтобы продолжать делать правильные вещи, нет его вины.

— Седрик был еще совсем маленьким, когда Глорию лишили родительских прав, — рассказывала Элеонора. — Он умный мальчик, мистер Трент. Умный мальчик, у которого есть будущее, если мне удастся удерживать его от всей этой грязи достаточно долго, чтобы он успел вырасти. — Она осуждающе сжала губы. — Он чего-то не говорит мне. Он любит свою сестру, и Жасмин его тоже любит, любит как мать, потому что она и была ему матерью, пока Глория занималась тем, что накачивалась этой дрянью. — Она помолчала. — Думаю, я имею на него большее влияние, но это не отменяет того, что сестра его любит. Она не хочет, чтобы он ввязывался в окружающую нас тут жизнь, с этими убийствами, групповыми изнасилованиями, бандитскими разборками. Она принимает это, но считает, что у младшего брата может быть лучшая участь.

— А раньше Жасмин убегала? — спросил Уилл.

— Дважды, но оба раза после ссоры. Вчера мы не ссорились. Мы не ссорились уже целую неделю — для разнообразия. Жасмин не злилась на меня, или, по крайней мере, злилась не больше, чем любой подросток злится на приглядывающего за ним взрослого.

— У нее есть мальчик, бойфренд?

— Мальчик? Он на пятнадцать лет старше ее.

— Как его имя?