Ярость

— Слайдер, вы знаете, как давно мы с вами не виделись?

— Очень долго, сынок. Долго. Тридцать… Нет, почти сорок лет.

— Но… вы узнали меня. Я не изменился. Я не постарел. А вы даже не удивились. Вы, должно быть, что-то знаете обо мне, Слайдер. Где я был?

Утробный смех потряс громоздкое тело. Кровать заскрипела.

— Ты думаешь, ты реален? — спросил Слайдер. — Не будь дураком, я сплю. — Он протянул руку и коснулся разноцветного шара размером с мужской кулак. — Вот он, сынок. Зачем испытывать боль, когда есть Оранжевый Дьявол?

Сэм подошел поближе, разглядывая оранжевый порошок в шаре.

— Ана, — сказал он.

Слайдер посмотрел на него своими маленькими проницательными глазками. Наконец они несколько прояснились.

— Ты, должно быть, реален, — пробормотал он, — я удивлен. Сэм смотрел на оранжевый порошок. Он знал, что это такое.

Сильный наркотик, ослабляющий связи между объективным и субъективным, так что образы, созданные воображением, становились почти осязаемыми. Надежда, на мгновение появившаяся у Сэма, исчезла.

Нет, он ничего не сможет узнать у Слайдера.

— Что с тобой случилось, Сэм? — спросил Слайдер. — Ты давно должен быть мертв.

— Последнее мое воспоминание — сонный порошок, брошенный мне в лицо. Это было сорок лет назад. Но я не изменился.

— Сонный порошок не сохраняет молодость.

— А что сохраняет? Что это было, что могло меня сохранять вот так?

Старик снова зашелся в припадке смеха.

— Родись от правильных родителей — проживешь тысячу лет!

— Что? — неожиданно Сэм ощутил дрожь. До сих пор у него не было возможности подумать как следует. Он проснулся, он молод, в то время как он должен быть стар — следовательно, он бессмертен. Но как и… почему, он еще не успел подумать. Из какого-то подсознательного источника он черпал уверенность, что ему, подобно длинноногим и длинноруким бессмертным, принадлежат тысячелетия. Но до сих пор все бессмертные были стройны, высоки, красивы…

— Ты всегда был лыс? — неожиданно спросил Слайдер. В ответ на утвердительный кивок Сэма он продолжал: — Должно быть, детская болезнь. А может, и нет. Когда я тебя впервые увидел, у тебя было несколько маленьких шрамиков — здесь и здесь. Теперь вижу, они почти исчезли. Но Слайдер не дурак, сынок. Я слышал кое-какие разговоры когда-то и не связывал их с тобой. Была женщина — медик, она сделала операцию ребенку и в награду получила "плащ счастья".

— Что за операция?

— Главным образом железы. Это дает тебе что-то?

— Да, — сказал Сэм. Голос у него стал хриплым, горло пересохло, кровь толчками стучала в висках и в шее. Он сделал два шага вперед, подобрал пластиковый стул и ударил им о колено. Прочный пластик разрезал ему руки, оставив синяк на колене, и Сэму стало немного легче. Сэм осторожно поставил стул и посмотрел Слайдеру в лицо.

— Так вот оно что! — сказал он с едва сдерживаемой яростью. — Я родился в семье бессмертных. Я вырос бы таким, как они, если бы кто-то не пустил в ход медицину. Кто нанял ту женщину?

Мощный сейсмографический толчок потряс кровать старика.

— Откуда мне знать? — взревел Слайдер. — Дай мне выпить!

— Вы уже осушили целую бутылку, — возразил Сэм. — Ладно, бог с ними, с бессмертными. Я к вам по другому делу, Слайдер. Скажите, у вас сохранились старые связи? — Он показал ему ящик с кориумом. — Мне нужно две тысячи кредитов. Все, что сверху, — вам. Можете продать его так, чтобы не пошли лишние толки?

— Если это грабеж, то назови мне имя, чтобы я мог лучше сориентироваться.

— Док Маллард.

— Ладно, сынок, устрою, — усмехнулся Слайдер. — Включи визор.

— Я тороплюсь.

— Возвращайся через час.

— И еще одно. Вы один знаете мой возраст. — Сэм достал из кармана бороду и нацепил ее.

— Можешь не продолжать. Слайдер не подведет.

— До встречи. Сэм вышел.

Что, если в больнице ему придется назвать свое имя? Неужели в нем узнают деятеля колонии прежних лет? Рисунок его глазного дна, а может, и другие данные сохранились в архиве. Средний человек, увидев Сэма и заметив в нем что-то знакомое, может отнести это за счет случайного совпадения. Но в больнице он будет находиться под более тщательным наблюдением.

Слишком тщательным, чтобы попытаться сохранить внешность восьмидесятилетнего старика. Это ясно.

Неожиданно Сэму пришло в голову, что может существовать человек, очень похожий на него и в то же время соответствующий по возрасту. Это его собственный сын.

Правда, у него нет сыновей. Но он мог бы их иметь. Все знают, что приземистый плебей не может быть бессмертен. Так объясняется и его молодой вид. Он может сохранить свою драгоценную тайну и с минимальной маскировкой выдать себя за сына Сэма Рида.

Имя? Из глубины своего всепоглощающего чтения, занявшего в свое время годы, теперь казавшиеся ему часом, он извлек воспоминание о пророке Самуиле, старшего сына, которого звали Джоэль.

Хорошее имя. Ничем не хуже других. Итак, он Джоэль Рид.

Тридцать пять минут спустя он стоял в приемной больницы, окаменевший от удивления, способный только смотреть, в мозгу его шла напряженная работа. Неожиданность была слишком велика. Он мог лишь стоять, тупо повторяя:

— Что? Как вы сказали?