Ярость

Мне было безразлично, выиграют они иди проиграют. Повстанцы думали, что их главная цель — уничтожение оплота темных сил, а я хотел, чтобы они отвлекли внимание стражи, тем самым позволив мне проникнуть в замок и овладеть тайным оружием, которое давало власть над магистрами. Пока лесные жители будут сражаться с солдатами, я проникну к Гасту Райми и узнаю у него то, что хочу узнать.

Много повстанцев погибнет… ну и пусть. На мой век рабов хватит. Ничто не могло помешать мне достичь цели! Норны сражались на моей стороне!

Жизнь в замке кипела. В тихом ночном воздухе звучали голоса, люди сновали взад и вперед. Ворота в стене поднялись. Процессия собиралась в путь.

Я услышал музыкальное позвякивание цепей и понял, что на этот раз магистры решили не рисковать, — скованные рабы не могли убежать в лес, даже услышав пение сирен. Я пожал плечами. Пока Ллур существует, его надо кормить. И лучше пусть они, чем Ганелон, станут жертвой Золотого Окна.

Кавалькада всадников выехала из ворот. Цепи торжественно бряцали.

Матолч скакал на могучем коне. Я узнал оборотня по волчьим повадкам, по небрежно накинутой на плечи мантии. Ллорин задрожал всем телом. Я слышал, как тяжело он дышит, еле сдерживаясь, чтобы не броситься на дорогу.

— Помни, Матолч — мой! — услышал я его угрожающий голос.

Эдейрн в желтой мантии проехала мимо нас на пони. Как всегда, от нее повеяло холодом.

Медея!…

Когда она скрылась в отдалении, когда ее алая мантия растаяла во тьме, я обернулся к Ллорину. Все смешалось у меня в голове; я лихорадочно, на ходу, менял свои планы, даже не пытаясь сопротивляться непонятному желанию, охватившему меня.

Я не помнил ритуала, который свершался в Кэр Секире. Это было одним из белых пятен в моей памяти. Пока Ганелон не увидит Шабаша, пока он не поймет, как Ллур принимает жертвоприношения за Золотым Окном, ему не удастся уничтожить ни своих врагов, ни Ллура. Внезапно мне стало любопытно: непонятное желание, охватившее меня, — не было ли оно следствием зова Ллура?

— Ллорин, подожди меня здесь, — прошептал я в темноту. — Прежде чем напасть на замок, мы должны быть уверены в том, что они справляют Шабаш в Кэр Секире. Нам нельзя рисковать.

Ллорин что-то протестующе забормотал, но я не стал его слушать. Выскочив на дорогу, я быстро побежал вслед за кавалькадой всадников, которые отправились в Кэр Секир, чтобы справить Мессу. Черную Мессу Я бежал по дороге, а в воздухе висел тонкий аромат тела Медеи, которую я так страстно ненавидел и так страстно любил.

— Она умрет первая, — пообещал я сам себе, задыхаясь от переполнявших меня чувств…

Я смотрел, как огромные железные ворота Кэр Секира закрываются за последним участником процессии. Память Ганелона услужливо подсказала мне, куда идти. Повинуясь непонятному инстинкту, я стал обходить высокую стену Кэра с левой стороны, двигаясь, как лунатик, не понимая, что происходит. Ощущенье, выплывшее из глубин подсознания, заставило меня остановиться, положить руки на выступ в стене. Пальцы мои сами собой заскользили по шероховатой поверхности.

* * *

Внезапно участок стены сдвинулся в сторону. Я не колеблясь шагнул вперед. Кромешная тына окутала меня со всех сторон, но ноги мои знали, куда идти. Уверенно вступили они на лестницу, уводящую под самый купол. Я шел, ни о чем не думая, зная, что мое тело меня не подведет.

Ллур был здесь. Я ощущал его голод, как гром, непрестанно гремящий в моем мозгу, как давление, во много раз усиленное тесными каменными сводами Кэр Секира. Все мое существо завибрировало в сладостном ожидании, чего-то, но усилием воли я подавил в себе это чувство.

Ничто не связывало меня больше с Ллуром. Я сам от него отказался. И тем не менее, непонятный экстаз охватил меня при мысли о покорных рабах, которых ведут сейчас на жертвенный алтарь. Интересно, вспоминают ли магистры… Медея… Ганелона, которого они тоже собирались принести в жертву прошлой ночью?

Мои ноги внезапно остановились. Не было видно ни зги, но я знал, что стою на верхней площадке лестницы перед глухой стеной. И вновь руки мои задвигались, а пальцы сами собой нашли небольшие выступы и надавили на них. Часть тьмы скользнула в сторону, и я стоял, опираясь на ее край и глядя вниз.

Кэр Секир, похожий на лес колонн, уходил в бесконечную темноту высокого купола. Сейчас там, наверху, начал пульсировать золотистый свет. Я узнал этот свет, и на мгновение сердце перестало биться в моей груди.

Память вернулась ко мне. Окно Ллура. В Кэр Ллуре это Окно светило вечно, и Ллур, обитавший за ним, тоже был вечен. Но в Кэр Секире и других храмах Мира Тьмы Окна зажигались только тогда, когда Ллур приходил взять то, что было положено ему по праву.

Там, наверху, голодный Ллур купался в золотистом свечении, похожем на солнце, спустившееся ночью с небосклона, чтобы осветить храм. Я не помнил, где находится в Кэр Секире Окно, но радостное возбуждение охватывало меня по мере того, как этот свет разгорался.