Ярость

— Последнее, что я помню, это как мне в лицо прыснули Стимулятор Грез. Это было сорок лет назад. Но я не изменился.

— Стимулятор Грез не дает молодости!

— А что дает? Есть такая штука, которая могла бы меня так законсервировать?

Кровать снова затряслась от утробного смеха.

— Конечно! Сумей правильно родиться и проживешь тыщу лет.

— Что ты имеешь в виду? — Сэм вдруг почувствовал, что его затрясло. До сих пор у него не было времени как следует подумать. Он проснулся, он оказался молодым вместо того, чтобы быть старым, отсюда вывод — он бессмертный. Но как и почему, он еще не задумался. У него была подсознательная уверенность, что у него так же, как и у Бессмертных, есть право на бесконечную жизнь. Но все Бессмертные, которых он видел прежде, были высокие, стройные и хорошо сложенные…

— Ты всегда был лысым? — неожиданно спросил Проныра.

Сэм загипнотизированно кивнул.

— Может быть, ты чем-то переболел в детстве. А может и нет. Когда я тебя встретил, у тебя было несколько маленьких шрамчиков тут, тут и тут. Сейчас, как а вижу, они совсем незаметны. Но котелок у старика варит еще неплохо, малыш. Давным-давно я слышал кое-какие разговоры, тогда я не связывал их с тобой. Одной бабе-хирургу заплатили Плащом Счастья за операцию над младенцем.

— Какую операцию? — напряженно спросил Сэм.

— Щитовидная и другие железы. Соображаешь?

— Да, — голос у него совсем сел. Горло перехватило, а в висках стучала кровь. Он прошелся по комнате, потом схватил пластмассовый стул и с размаху ударил о колено. Армированный пластик с треском раскололся, поранив ему руки. Колено заныло. Сэму полегчало. Немного, но полегчало. Огромным усилием воли он подавил бесполезную сейчас ярость, загнав ее внутрь до того времени, когда она сможет пригодиться. Он осторожно опустился на оставшийся стул и повернулся к Проныре.

— Я — Бессмертный. Вот что это значит. Я был бы сейчас такой же, как они, если… если бы кто-то не заплатил тогда этой бабе-хирургу. Кто ей платил?

На кровать обрушился новый сейсмический удар. «Понятия не имею. — Чувствовалось, что Проныру все это очень забавляло. — Дай-ка мне еще выпить».

— Бутылка у тебя, — Сэм показал пальцем в сторону кровати. — Проныра, ты пока про бессмертие забудь. Я сам разберусь. Слушай, у тебя связи остались?

— А куда же они денутся, — Проныра снова присосался к бутылке.

Сэм показал ему маллардовскую коробочку. «Это кориум. Мне нужно две тысячи кредиток. Все, что сверху, оставишь себе. Смотри, чтобы тебя не выследили».

— Кого-то тряханул? Скажи кого, мне будет меньше хлопот.

— Малларда.

Проныра усмехнулся: «Порядок, малыш. Пристроим. Поди пока погуляй».

— Я спешу.

— Прихода через часик.

— Хорошо. И еще одно — ты единственный человек, который знает, что я молодой. — Сэм вытащил из кармана и нацепил свою клочковатую бороду.

— Все ясно. Проныре можно верить, малыш. Давай, заходи через час.

Сэм вышел.

В больнице он должен будет себя назвать. Помнят ли они о спекуляции с Колониями? Кто-нибудь может помнить. Раз в досье был рисунок сетчатки, значит могут быть и другие данные. Обычный человек, когда-то немного знакомый с Сэмом, мог бы подумать о случайном сходстве. Но в клинике его будут осматривать очень внимательно. Слишком внимательно, чтобы можно было понадеяться на маскировку под старичка — это ясно.

Туг до него дошло, что есть человек, который мог бы быть похож на него, не вызывая никаких подозрений. Причем человек как раз его лет. Сын!

Сына у него, правда, не было. Но мог бы быть — ведь каждому известно, что люди его сложения бессмертными не бывают. Так и про его тайну никто не узнает, и маскироваться почти не нужно.

Имя? Из глубин памяти, из мешанины прочитанных книг, прочитанных еще в той, старой жизни (а, кажется, прерванной лишь час назад) всплыло имя пророка Самуила. Старшего сына пророка звали Иоиль: «Имя старшего сына его Иоиль».

Имя как имя. Его зовут Иоиль Рид.

Тридцать пять минут спустя он стоял в приемном покое больницы, потрясенно выпучив глаза, не в состоянии пошевелиться, а обрывки мыслей в его мозгу судорожно пытались соединиться в нечто связное. Но одурение было полным и беспросветным. Единственное, на что он был способен, это глупо повторять. «Что? Что Вы сказали?»

Серьезный молодой человек за регистрационным столом терпеливо отвечал: «Этим утром мы выписали Вас как полностью вылечившегося».

Сэм открыл рот и закрыл его снова, не издав ни звука.

Молодой человек задумчиво посмотрел на него.

«Амнезия? Такого у нас еще не было. Может быть, Вы поговорите с Вашим врачом?»

Сэм кивнул.