«Ярость богов»

Но тут Мири уперлась. Он ее достал, этот тип. Деньги он за экспертизу пообещал заплатить, конечно, хорошие, да и на камень она не отказалась бы взглянуть, но не продаваться же ради этого!

– Я остановилась не дома, а у друга, – медленно и раздельно повторила Мири. – И до аэропорта доберусь сама.

Павел Генрихович оттопырил нижнюю губу, и желваки на щеках дрогнули. Рустем остался внешне спокоен, но и Семен Исаевич и Николай невольно подобрались: в гневе Павел бывал страшен.

Но тот, видно, решил не тратить пыл на мелкую нахалку, потому что вдруг не стал ничего возражать, а лишь пожал плечами и буркнул:

– Как угодно. До свидания.

Мири, сухо попрощавшись и внутренне кипя, вышла из комнаты. Семен бросился за ней, всплескивая руками и норовя как-то сгладить, примирить и добиться всеобщего счастья и сотрудничества. Николай испарился совершенно незаметно.

Когда за ними сомкнулись тяжелые деревянные двери, Павел Генрихович перевел взгляд на Рустема и сухо сказал:

– Пусть за ней присматривают. С настоящего момента.

Рустем кивнул и выскользнул из кабинета.

Павел вернулся к столу, сел и тупо уставился на разложенные перед ним бумаги. Почему-то глухо ухало сердце. Надо же так разозлиться из-за этой пигалицы. Впрочем, дело не в ней, дело в камне. И не в камне даже, а в том, что он вдруг оказался втянутым в нечто опасное и неприятное.

Если бы у Павла Генриховича был герб, то девизом на нем начертали бы слова «Осторожность и осмотрительность». Его возраст вплотную приблизился к неприятно круглой цифре 50, но он подошел к этому юбилею с небольшими потерями и весьма существенными активами. Окончив Плехановский институт и получив диплом товароведа, Павел Генрихович всю жизнь так умел провести торговую операцию и свести дебет с кредитом, что его активы демонстрировали неуклонный рост.

Осторожность и предусмотрительность помогали ему жить в ладу с нормами права и законодательства не только Российской Федерации, где он вел основные дела. Все совершенно законно было в Бельгии, где Павел Генрихович прикупил по случаю неплохую квартиру, а также на Мальдивских островах, где он был совладельцем туристического комплекса, и тем более в Испании, где частенько отдыхал на собственной вилле. Партнерам порой казалось, что осторожность Павла Генриховича несколько гипертрофирована, а ежели мы опять потревожим старика Фрейда, то без труда найдем воспоминания и те психологические травмы прошлого, которые обеспечили ювелира таким устойчивым отвращением к рискованным предприятиям и авантюрам.

Дело в том, что папа Павла Генриховича (которого в те времена звали просто Паша) был директором ювелирного магазина. В советское время должность эта была весьма выгодной, но и опасной. Паша имел все блага, какие только можно было получить в советское время: одежда из «Березки»[4], отдых на Юге или в Прибалтике. Дом – полная чаша. Папа подвозил его к школе на «Волге».

А потом под папу начали копать. Как обычно, завелся ОБХСС[5], который нашел у какого-то деляги партию непробированного золота. Посыпались проверки, доносы и новые проверки. Возбуждались уголовные дела. Кого-то сажали и отстраняли от дел.

В доме Пашиных родителей поселился страх. Испуганная тишина и запах сердечных капель. Отец похудел и постарел, мать все время собирала и разбирала сумку, которую приготовила на случай ареста. Там были белье, носки, чай, сигареты (хотя отец не курил).

Липкий страх, переполнявший души родителей, пробирал мальчика до костей. Он только что поступил в институт, и мысль о том, что если отца посадят, он мгновенно превратится в изгоя, не давала покоя. Павел чуть не завалил сессию, плохо спал по ночам, начал курить.

В тот раз у отца на работе все обошлось, и жизнь довольно быстро вошла в привычную колею. Но Павел навсегда запомнил ощущение надвигающейся катастрофы и страх, страх, который оказался феноменом не только психологическим. Жизнь в страхе меняла человека на физиологическом уровне: от него знобило, кружилась голова, плохо работал желудок, и все время невыносимо хотелось куда-нибудь убежать и спрятаться.

И вот сегодня Павел Генрихович снова ощутил те, давно, казалось бы, забытые, симптомы. Он испугался. Как, как мог он, такой осторожный и опытный делец, влезть в это дело? Впрочем, вначале оно не обещало ничего, кроме приличных дивидендов за непыльную работу.

Этот человек подошел к нему на последней ярмарке миллионеров. Они не были знакомы, но от довольно молодого еще мужчины исходило ощущение властности и уверенности, которое дается только привычкой распоряжаться очень большими деньгами и судьбами людей.

Мужчина сказал, что ему нужен посредник, который мог бы провести экспертизу и купить на аукционе драгоценности. Павел Генрихович кивнул понимающе. Ничего необычного в такой просьбе не было. Многие люди не хотели лишний раз демонстрировать свое богатство и приобретали ценные вещи – картины, антиквариат, драгоценности – через посредников.