Ярость драконов

Тау прибыл в Южную Исиколо с рассветом. Долгий путь ничуть его не успокоил. Омехи почти заключили мир с ксиддинами, – мир, в котором правитель из хедени должен был вступить в брак с королевой Циорой и разделить с ней власть.

Такой мир, думал Тау, больше напоминал капитуляцию. Он не мог понять, как Вельможи, королевская семья и королева могли это принять.

Очевидно, Джавьед был прав. Ксиддин нельзя было одолеть, и дальнейшая война приведет к уничтожению Избранных. Тау вертел эту мысль в голове, но все время приходил к тому, что объединение могло другим путем привести к тому же итогу. Через два поколения, от силы три, сыны и дочери тех, кто был омехи, станут молиться множеству богов, которых почитают ксиддины? Исчезнут ли их дары, уникальные среди всех рас Умлабы, из-за неподобающего смешения?

И что случится с армией омехи? Если считать Ихагу, Ихаше и Индлову, выходит, что каждый шестой мужчина у Избранных был воином. Все их общество построено на армии, на обороне и выживании. А когда наступит мир, кем станут эти люди?

Кем станут Вельможи? Насколько знал Тау, у хедени каст не было. Когда наступит мир, будут ли Придворные Вельможи жить по тем же правилам, иметь те же возможности и ограничения, что и Низшие Миряне?

Мир уничтожит омехи, подумал Тау.

– Это ты, Тау? – спросил Чакс, зоркий Бывалый, служивший часовым на вершине стены Исиколо.

– Я.

– Ты что там делаешь?

– Занимался. Можешь открыть ворота?

– Занимался? – Чакс повертел слово на языке, будто незнакомую пищу.

– Чакс, – сказал Тау, думая, что стражей ворот, должно быть, намеренно обучают как можно сильнее раздражать людей, – можешь открыть ворота?

Чакс крякнул, оглядел сухие луга и, не увидев больше никого, скомандовал тем, кто находился внизу. Бронзовые створки скрипнули и приоткрылись достаточно, чтобы Тау смог войти. Тау кивнул привратникам и прошел мимо Батраков, других посвященных, Бывалых, аквондисе и умквондиси. Направился к тренировочному двору, где его Чешуй уже тренировался перед Сечей. Заметил, что Хадит неотрывно смотрит на него, но не стал обращать внимания.

– Ты где был? – спросил Хадит, когда Тау подошел.

– Голову была тяжелая, решил прогуляться.

– Что ты сделал? Мне нужно переживать?

Удуак был рядом – он ничего не говорил, но слушал. Тау покачал головой, не став Хадиту ничего рассказывать.

– Значит ли это, что мне не нужно переживать, потому что ты ничего не сделал? Или мне не нужно переживать, потому что ты наивно считаешь, что тебя не поймают?

– У меня не было возможности совершить то, что хотел.

– Понятно, – ответил Хадит, не сводя с него глаз.

Тау, до сих пор не пришедший в себя после ночных событий, увидел, что к ним приближался Темба, и сменил тему:

– Джавьеда нет. Как сегодня тренируемся?

– Анан хочет, чтобы мы учились действовать сообща всем Чешуем, – ответил Хадит, тоже завидев Тембу. – Он попросил помощи от Чизомо, Табанси и Ходари. Их чешуи будут тренироваться против наших, а мастера разрешили нам использовать квартал умквондиси как городское поле.

– Как городское поле? – переспросил Темба с улыбкой. – А они правда хотят дать нам все возможное.

– Мы единственные Меньшие на Сече, – заметил Удуак.

– Жаль, Чешуй Чизомо вылетел, – вмешался Темба и усмехнулся. – Эх, интересно, что Вельможи сделают, если кто-нибудь из нас окажется в первой шестерке.

– Дадут меч Стражи, – сказал Удуак.

– Тебе все мечи да мечи, – ответил Темба.

– Попадешь в шестерку по убийствам – и ты Ингоньяма, – сказал Удуак.

– Чтобы стать Ингоньямой, нужно быть Великим Вельможей, – сказал Тау, изо всех сил стараясь говорить и вести себя обычно.

– Нет, – возразил Хадит. – Нет никакого правила, где об этом бы говорилось. Восемь циклов назад Малый Вельможа побил на Сече четырнадцать человек. Он вошел в первую шестерку и стал Ингоньямой. На него нельзя было наложить разъярение, но его все равно приняли.

– Ингоньяма должен быть либо назначен цитаделью, либо попасть в первую шестерку на Сече. Умквондиси выбирают только Великих Вельмож, но они никак не могут повлиять на то, кто попадет на Сечу и кто больше всех там убьет. – Хадит со значением посмотрел на Тау.

– Меня не интересуют ни красивые мечи, ни церемонии, – сказал Тау.

– Лучшие воины, – проговорил Удуак.

– Удуак прав, – заметил Тау Хадит. – Ингоньяма против среднего Индлову – это как Индлову против среднего Ихаше, и ими командует чемпион королевы.

– Абшир, – уточнил Тау.

– Вы с чемпионом Окаром что, близкие друзья? – спросил Темба. Тау никак не отреагировал, но это никогда не останавливало Тембу. – Я и сам постараюсь убить побольше. Я не прочь стать Ингоньямой. А то и следующим чемпионом. Королеве Циоре же нужен новый. Со старым Абширом ей не очень-то было бы ложиться?

Темба широко ухмыльнулся, показав кривые зубы.

– Или это мог быть ты, – сказал он, указывая на Удуака. – Чемпион Удуак, – Темба перешел на низкий фальцет, – вы не поможете вашей госпоже раздеться? А то я никак не дотянусь до шнуровки на корсете.

Удуак вскинул брови.

– Тау, дорогой, у меня что-то чешется там, внизу… – прошептал Темба, указывая пальцем на свой пах.