Ярость Древних

Из казарм выбегали стражи, на ходу затягивая ремни доспехов и закрепляя перевязи с оружием. Конюшенные уже выводили первых скакунов, стражники споро запрыгивали на них и уносились к главным вратам в надежде их удержать. Но было уже поздно, и в скорее, все увидели, как монстр, некогда бывший прекрасным Единорогом, ступил на площадь, высокой части города.

Мне с трудом удалось узнать, в этом монстре нашего старого друга. Единорог прибавил в росте, заметно набрал боевой массы, а длинный рог, был полностью черным от пролитой на него крови и прямо сейчас, на нем висели свежие останки одного из защитников города. Массивные копыта гулко выбивали искры из мощенной камнем площади. Он целенаправленно двигался к нам.

Несмотря на обреченность нашего положения, просто так я умирать не собирался. Город полнился смертью и болью, подстегивая регенерацию энергии смерти.

Направил руку в сторону единорога, короткое заклинание и черная капля соскользнула с моего пальца устремляясь к своей цели. Проклятье «слабой воли» угодило в широкую грудь, монстр замер, принимаясь усердно трясти головой, да так, с рога слетели остатки его добычи. В это же время десяток всадников погнали своих скакунов к единорогу, но вместо пик, и тяжелых топоров в их руках оказались веревки. В воздух взвились арканы, оплетая, стягивая шею и копыта, лишая подвижности.

— Ой, зря они так, — схватился руками за голову, рыцарь тьмы. — Это не та лошадь, которая позволит взять себя под седло!

Единорог резко рванул вперед, легко разрыва веревки связывающие копыта. Стражники от неожиданности попадали, и заскользили по брусчатке за несущимся во весь опор зверем, только единицы успели спрыгнуть с падающих лошадей, или разрезать веревки, остальные же тянулись вслед за единорогом, изломанными кусками плоти и метала.

— Тейрон, может, перейдем к плану «Б», — спросил я, отправляя очередное проклятие слабости в единорога.

— Что за план? — оживленно поинтересовался он, сжимая двумя руками плотницкий топор.

— Отступление, — пожал я плечами, — Может, мы еще успеем сбежать.

— Нет, — хладнокровно, махнул головой темный. — Мы не можем вечно бегать от этой лошади, здесь и сейчас, мы обязаны сделать все, чтобы избавиться от этого проклятья.

Мне нравились слова моего друга, я был рад, что после стольких смертей, он взял себя в руки и может идти вперед. Проклятие порчи, угодило монстру в круп.

Стражники наконец осознали, что проблему полумерами не решить. Наконец из казарм выбежал Сэр Кронор, вооруженный большим двуручным топором, а пара его оруженосцев, гордо вышагивали с молотами на плечах. С крыш ближайших зданий, стали метко быть занявшие позиции арбалетчики. Основная группа стражей, ощетинилась копьями, и умело держала дистанцию, не позволяя монстру выбивать одиночный бойцов. Единорог был гораздо умнее своих собратьев, копий он избегал, предпочитая набегами, сбивать зазевавшихся людишек, и топтать их тела до состояния фарша.

На тяжелые арбалетные болты, зверь не обращал никакого внимания, его грязная залитая чужой кровью кожа, хорошо держала урон. Стражники и бойцы ополчения, продолжали прибывать на площадь, трубили рога отдавая подразделениям приказы, все воины были вооружены копьями, и постепенно окружили единорога, создав вокруг него стальную непреодолимую преграду из сотен длинных острейших лезвий.

Все они ошибались, недооценивали силу чудовища, которое неотразимой угрозой нависла над их городом. И он ударил, Единорог взвился на дыбы, демонстрируя всем свой огромный рост, оглушительно заржал, и с сокрушительной силой опустил передние копыта на землю. Грохот, раскалывающейся земли оглушал, как и крики людей, которые попадали, не удержав равновесия от десятка хаотичных толчков. Монстр, не потратил в пустую ни одного мгновения, когда стена копий рухнула, он принялся топтать кричащих людей, оглашая площадь громким веселым ржанием. Находящиеся рядом воины, наблюдая это безумие, побросали копья и бросились в рассыпную, но единорог, никого ни хотел отпускать, он ускорился, короткими прыжками настигая убегающих жертв, растаптывая визжащие тела трусов, тяжелыми ударами копыт, и более везущих, накалывал на свой рог.