Ярость Гуорры

– Ростислав, прошу тебя выбирать выражения при общении со мной. Ты же знаешь…

– Да ну? – перебил я, и насмешливой кислоты в моем голосе хватило бы, чтобы устроить прободную язву динозавру. – Конечно, конечно. Я помню про ваш семейный высокий слог. Дай-ка вспомню твои любимые словечки… как же там… ах да! Слова, такие как «ну че?», «а че?», «че ты меня грузишь, чувак?», «подкинь малех»… Просто ну ваще высшая форма русской словесности!

– Ростислав, слушай…

– А если я отправлю это видео твоим дражайшим родителям? Как думаешь, узнает твой папуля в развязной жадной бабе интеллигентную дочурку? М?

– Ростислав, будь добр, – ледяной голос Лены дал трещину, дрогнул. – Это было бы…

– Это было бы до нехилого охреневания папашиного, да? А он бы узнал родную кровиночку! Особенно после ее слов о бывшем муже Ростиславе Грохотове. Как думаешь, ему понравится известие о том, что его дочь продажная, тупая и жадная су…

– Ростислав!

– Да чтоб тебя, Лен! – рявкнул я, вжимая кнопку отбоя и откидываясь на спинку кресла, одновременно испуская могучий выдох. Спокойствие, только спокойствие…

Не выдержал все-таки, но успел дать отбой, прежде чем перешел к площадной жестокой ругани. Нахлынуло просто! Как она меня красиво сдала! За бижутерию, мать ее! Ладно, откинем ее жадность внезапную в сторону. Но почему меня не могла попросить? Разве я отказал бы в некой сумме золотых монет и каменьев? Да поделился бы! Черт, черт, черт!

И самое главное – а что мне с ней делать теперь?

Да, Вальдира, возможно, скоро узнает, что игровая легенда Росгард – это Ростислав Грохотов из такого-то города и с сякой-то улицы со звучным названием. Но вряд ли меня в реале кинутся искать толпы восторженных фанатов. Но если потом станет известно, что Росгард это синоним словосочетания Великий Навигатор…

Но куда мне ее деть, дуру эту? К себе сюда поселить? Ага… вот весело будет!

Единственное, что я могу сделать на данный момент, – как можно дольше сохранять статус инкогнито Великого Нави. До тех пор пока я просто шумная игровая легенда для большинства игроков, Елене мало что грозит, разве что запросами затюкают некоторые любознательные, но и пусть, она еще и подзаработает денежку.

Переживаю ли я за Елену?

Да, переживаю. Она часть моей жизни, в прошлом нас многое связывало. Она для меня не просто «кто-то». Но сейчас я ничего не могу для нее сделать. Вернее могу, но только в том случае, если действовать кардинально, с задействованием больших денег и кавалерии. То есть – обеспечение дурной бывшей жене и ее родным тех же гарантий безопасности, что и нам самим. Вот только при этом Елена – а она далеко не дура, хотя дура, конечно, – обязательно заинтересуется причинами моих столь сильных переживаний и метаний в стиле голливудских боевиков. Не поверит она, что я пытаюсь ее укрыть от дико назойливых фанатов игровой легенды Росгарда. Не поверит, и все тут. А рассказывать ей о своей «темной» стороне, о навигаторстве я не собираюсь ни за какие коврижки.

Так что к черту все это дело… Надо осторожно отправить на самотек, не забыв мягко предупредить и попросить больше не открывать милого ротика только для того, чтобы рассказать про меня что-нибудь еще.

Тры-ы-ынь…

Мягкий перезвон интернет-телефона оторвал от размышлений. Высветившийся номер знаком – Елена, ее мобильник.

– Да?

– Ростислав, – в голосе бывшей жены слышны виноватые оттенки, а еще из трубки доносится приглушенный звук автомашин. Она вышла на балкон – ну да, там ее не услышат родные.

– Лен, закрыли тему, – вздохнул я, покосившись в сторону, где в полуметре от меня на таком же кресле скрючилась Беда, уткнувшая нос в ноутбук. При этом ухо Киры было направлено ко мне и явственно подергивалось. Любопытство гложет паладина…

– Ростислав, послушай, пожалуйста. Дай мне объяснить свой поступок.

– Хм…

– Да, я поступила мерзко! – теперь в голосе Елены звучал вызов. – Мерзко! Подло! Но пойми, Ростислав, иногда душу сжимает такая сильная и негасимая обида на жизнь, что… А к черту! Рос, да задолбалась я! Задолбалась! Все мимо проходит! А я живу в бережно культивируемой гребаной серости с самого детства! И замуж вышла за серость!

– Вот спасибо…

– А что, разве не так? Ты сейчас даже разговариваешь по-другому! А когда мы были женаты, ты мало чем отличался по поведению от налипшего на офисный стул планктона! Серость, серость, серость… Бубнящие предки проедают дыры в черепе и вот-вот доберутся до мозга, со мной флиртуют мужички далеко за сорок, но ладно возраст – они же серые все насквозь! Ни единого яркого пятнышка! Одно и то же каждый божий день, задыхаюсь от гребаной серости, едва выдерживаю ее там, снаружи, а когда возвращаюсь домой, то утыкаюсь лицом в подушку из серых одних и тех же слов – «мы ведь тебя так правильно и хорошо воспитали. Ты образованная интеллигентная девушка», «коренная горожанка, интеллектуальный пласт…». Какой, в задницу, пласт?! Мой папашка родился в таком знатном Вонючеглушье, что там задницы до сих пор подтирают советскими газетами, а перед этим с интересом их читают, принимая за самые свежие новости!