Ярость и Разрушение (ЛП)

— Может, просто повернёшь голову к Зейну? Это должно сработать.

Я сделала, как она сказала.

— Ладно, мне нужно будет, чтобы ты легла на бок. Ты сможешь?

— Да...

Зейн вмешался, когда я начала поворачиваться, обхватив меня рукой за плечо и бедро, и перевернул меня на бок, как будто я была поленом. Он удерживал меня в таком положении. Я нахмурилась, думая, что это всё слишком драматично.

— Зейн, можешь подать мне фонарик?

Руки двигались у меня по голове, пока я смотрела на что-то, что оказалось пупком Зейна.

— Как кровотечение? — спросил Зейн.

— Дайте посмотреть...

Жасмин отвела мои волосы в сторону. Её тихий вдох испугал меня.

— Что? — я посмотрела Зейну в глаза. — У меня что, видно мозг, или что?

— Как раз наоборот, — Жасмин казалась слишком обеспокоенной, чтобы новости были хорошими. — Твоя кожа...

— Что? — спросила я, пытаясь повернуться к ней, но Зейн меня остановил. — У меня нет кожи?

Зейн нахмурился и посмотрел мне за спину.

— Что такое, Жасмин?

— Здесь болит? — спросила она вместо этого, и потом я почувствовала её пальцы у себя на макушке, она осторожно исследовала участок.

Я сморщилась от боли.

— Не очень хорошо ощущается, но терпеть можно.

— Хорошо, — пробормотала она.

Она понажимала ещё немного, потом отстранилась, и мои волосы упали на место.

— Там просто тонкий порез. Я даже не думаю, что нужно зашивать. Раны на голове сильно кровоточили, но я ожидала больших повреждений.

Вероятно, это объясняло поднос медицинских инструментов, и ещё доказывало, что Зейн всё преувеличивает. Требовалось больше чем удар, чтобы добиться этого, даже если удар наносил Истиннорождённый.

Жасмин попросила стерильные бинты, и, когда получила их, промыла рану. Я всё ещё смотрела Зейну в пупок, думая, что он был милым.

— Замечательно, — пробормотала она. — Ты была без сознания долгое время, так что я боялась, что будет отёк и это укажет на серьёзные проблемы, но кровотечение остановилось, а отёк минимальный.

Я надеялась, что Зейн видит моё лицо.

— Всё ещё есть шанс, что есть повреждения, которых я не вижу, — продолжила она, всё ещё ощупывая мне голову. — Нужно сделать рентген и МРТ, чтобы исключить более серьёзные травмы, чем сотрясение.

Я открыла рот.

— Но у меня есть ощущение, что ты откажешься, — добавила она. — Ты можешь теперь положить её на спину.

Зейн так и сделал, слава Богу, и я нахмурилась на него. Он не обратил внимания.

— Ты уверена, что рану не надо зашивать?

— Ты хочешь, чтобы мне опять было больно? — я с упрёком смотрела на него. — Ты помнишь, в последний раз, когда меня зашивали...

— Я не забыл, — прохладно ответил он.

— Нет необходимости зашивать. Должна быть, но нет. — Жасмин бросила окровавленные бинты в корзину.

— Что ты рекомендуешь?

Рука Зейна всё ещё лежала у меня на бедре, и я не знала, осознаёт он это или нет.

— Можем мы быть честными друг с другом на секунду? Нас только трое, и если ты хочешь разумный медицинский совет, ты должна быть честна.

Я сузила глаза, посмотрела на Зейна и сказала:

— Что ты хочешь знать?

— Ты человек? — спросила она.

— Это оскорбительный вопрос.

Я села и когда Зейн сделал движение, чтобы меня остановить, я послала ему взгляд, который должен был сжечь его дотла. Мне было больно, когда я села, но ничего серьёзного.

— Я не вырублюсь, когда сяду прямо.

— Я отчасти хочу, чтобы так оно и было, потому что тогда ты, по крайней мере...

— Если ты скажешь "помолчишь", я тебе покажу, насколько со мной всё в порядке, — предупредила я.

Уголки его губ поднялись, и это напомнило мне о том, когда он веселился, но должно быть я всё неправильно поняла.

— Я собирался сказать "полежи".

— О, — ну ладно. — Отлично.

Я взглянула на Жасмин, и её губы были сжаты, как будто она боролась с улыбкой или гримасой.

— Отвечу на твой вопрос, я человек.

Она наклонилась ко мне.

— Ни один человек сначала не истекает кровью, как будто у него обширная черепно-мозговая травма, а через час не садится и не спорит так, как ты только что. Теперь я думаю, что у тебя невероятно крепкая кожа и толстый череп...

— Ну... — вставил Зейн.

— Другой вариант: это то, что ты была серьёзно ранена, но у тебя какая-то повышенная скорость излечение, которая позволила тебе заживить раны за час, — продолжила она, и я честно не знала.

Раньше, когда я была ранена, медицинская помощь всегда оказывалась незамедлительно.

— То, что я знаю, это то, что обе этих вещи значат, что ты не человек, и не похоже, чтобы Зейн преувеличил, принеся тебя сюда. Это не так.

— Я прошу не согласиться с последним пунктом, — вздохнула я. — Но я человек. Отчасти.

— Но ты не наполовину демон, — сказала она.

— Нет, — подтвердил Зейн. — Дез знает. И Николай, но я не могу...

— Я чёртова Истиннорождённая, — сказала я, устав ото лжи, и в чём смысл?

Её муж знал, и где-то был ещё один Истиннорождённый. Чёрт, могла быть целая лига Истиннорождённых, и я не знала правила их игры.

Зейн долго смотрел на меня.

— В самом деле, Тринити?

Я пожала плечами, затем скорчила гримасу, от чего Зейн, казалось, был готов заставить меня лечь.