Ярость херувимов

Проковыляв, потягиваясь и зевая, из спальни в совмещенный с кухней зал, девушка покосилась на восседающего у сахарницы кукленыша.

– Доброе утро! Или с тобой надо по-английски? Ну, тогда гуд морнинг!

Сама, сжевав целое овсяное печенье, которое оставляла в качестве шуточного подношения кукленышу, и выпив ему же предназначавшийся давно остывший чай, Ада покосилась на часы. Скоро одиннадцать, а ей надо быть у писательницы Водопьяновой к полудню! И какая разница, что суббота: если папесса тривиальной литературы желает ее видеть, она обязана предстать перед ее светлые очи.

Вообще-то очи у писательницы Водопьяновой были карие, но какая разница: предстать перед ними Ада обязана в любом случае.

Быстро собираясь, она только перед самым выходом заметила, что Стасик прислал ей утром массу сообщений.

Ну, начинается – опомнился и решил взять свои слова обратно? Нет уж, мальчик мой, дудки, если расстаемся – так расстаемся!

Слушать, что он там наговорил, она не стала и посмотрела на кукленыша. А затем, поддавшись сиюминутному импульсу, сгребла его и засунула в свой рюкзачок: так-то лучше.

И только уже по пути в подмосковное шале писательницы Водопьяновой (на этот раз она отправилась туда на авто), Ада прослушала последнее сообщение от Стасика.

И едва не врезалась в шедший впереди автомобиль.

– Девочка моя, мне очень, очень плохо! Мне так тебя не хватает! Мой автомобиль всмятку, но я отделался только легкими ушибами. Правда, от подушки безопасности на лице огромный синяк, она раскрылась так по-идиотски.

Оказалось, что рано утром, по пути в элитный фитнес-центр, который он посещал три раза в неделю, Стасик попал в ДТП, о чем и сообщил ей в ряде голосовых сообщений, которые Ада, до этого сладко почивавшая, прослушала только сейчас.

Голос в записи звучал так жалостливо, что вся ее злость в отношении жениха, может, бывшего, а может, и нет, тотчас улетучилась.

И пусть он ее бросил – она это делать не намеревалась!

– Девочка моя, мне так плохо, все болит, приезжай ко мне! Меня врачи осмотрели, ничего страшного нет, от госпитализации я отказался. Сейчас дома, жду тебя!

Была суббота, но ведь имелась еще и писательница Водопьянова в своем подмосковном шале.

Позвонить и сказать, что по семейным обстоятельствам она не сможет приехать? Ну, такого Лариса точно не стерпит.

– Может, вам, Лариса Георгиевна, взять сегодня выходной и принять ванну? – произнесла вслух Ада. – Или лучше всего отправиться… в баню!

Или решить обменяться верительными грамотами с писательницей Скорпионовой. Или написать тройную норму своего нового романа.

Хотя нет, пусть идет в баню, там писательнице Водопьяновой самое место. Именно в бане.

О, кто бы ее, в самом деле, забанил, что ли?

Мобильный, прилепленный над приборной панелью, ожил, на связи было подмосковное шале. Только подумала о черте, как он уже тут как тут.

Черт, черт… Что-то было связанное с чертом, но что именно?

– Доброе утро, Лариса Георгиевна! – произнесла Ада сладким голосом, но вместо писательницы Водопьяновой услышала экономку Марию Филипповну.

– Наша хозяйка велела позвонить тебе и передать, что ты ей на выходные не нужна. И приезжать тебе сегодня не надо. Она решила отправиться в спа. Вместе с Софкой Скорпионовой, – я чуть дара речи не лишилась, когда это услышала.

В спа? С писательницей Скорпионовой?

Вышло прямо так, как она и пожелала: Лариса решила пойти в баню, только элитную и дорогую, причем вместе с Софкой, и оставила Аду в покое.

– Спасибо, небеса, что услышали меня! Почаще бы! – с чувством воскликнула она, завершив разговор с экономкой. – Можно теперь и о повышении подумать. Почему бы моей начальнице не уступить мне свое кресло? Только куда вот ей самой деться? Ну, пусть в тартарары, что ли, провалится!

В самом деле, почему бы и нет?

Понимая, что такого никогда не произойдет, Ада, рассмеявшись, свернула в нужном направлении и отправилась к Стасику.

Обитал тот в большой холостяцкой квартире-студии с видом на Измайловский парк. Открыв дверь своим ключом, который у нее пока что имелся, Ада, накупившая разных вкусностей, громко поприветствовала Стасика из холла и первым делом отнесла продукты на кухню. А вторым – обнаружила своего жениха, то ли бывшего, то ли будущего, но вряд ли актуального, в просторной комнате-студии на гигантской желтой софе. Стасик возлежал на ней, завернувшись в махровый халат и одновременно орудуя сразу тремя смартфонами.

– Девочка моя, не думал, что ты так быстро приедешь! – смутился он. – Ты разве сегодня не работаешь?

Ну да, она же успела послать ему короткое сообщение, что если и навестит его, то только вечером, потому что не знала еще, что Лариса Георгиевна пойдет в баню.

– Работаю, но ты важнее, – ответила Ада, чмокнув Стасика в небритую щеку. Красавец, выпятив пухлые губки, заявил:

– Надо было, наверное, поехать в больницу. Может, отвезешь меня? Так все тело болит, ужас, пошевелиться не могу!