Ярость херувимов

Она ведь все еще любила его.

Совсем немножко.

– Тебе приготовить яичницу? А чем ты, собственно, закусываешь? – спросила Ада, и Стасик, урча, повернулся к ней.

Он жадно поглощал, терзая зубами, кусок мяса – сырого.

– Так есть хочется! – произнес он сипло, а Ада в ужасе воскликнула:

– Что ты делаешь, если так хочешь, я тебе снова поджарю, но не сырое же есть, это вредно! Да и вообще, вдруг паразиты и все такое.

С почти животным урчанием догладывая кусок, Стасик заявил:

– Ужасно вкусно. Как я это раньше не понимал? Нет, жарить ничего не надо, все же твердят, что лучше питаться продуктами без термической обработки. У нас мяса совсем не осталось, ты еще притащишь?

Ада притронулась к его лбу – температура была нормальная, наверное, даже пониженная.

– Ты точно себя чувствуешь хорошо? – осведомилась она, а Стасик, заваливаясь на диван, заявил:

– Отлично. Но на работу сегодня не пойду, мне надо отлежаться. Так ты притащишь мне мяса или нет, девочка моя? Немного. Килограмма три, не больше.

Ада притащила.

Она тоже захотела взять отгул, но не получилось: позвонила начальница и сказала:

– Водопьянова оклемалась и вас к себе требует! Только вас и никого другого. Она что-то дурит, сказала мне, что больше писать детективы не будет, а перейдет на философскую прозу. Езжайте и приведите ее в чувство. Ее нудные размышлизмы народу не требуются, пусть ваяет то, что уже двадцать лет на рынок поставляет. За это читатели ее и любят. В последнее время, правда, все меньше и меньше, и не без причин, потому что она к месту и не к месту дает жизненные советы в письменной форме, но так вообще разлюбят, если жанр сменит. И пусть работает и сдает романы, которые из-за болезни не закончила, а не выкаблучивается.

Писательница вернулась из санатория и, несмотря на наличие новой девочки на побегушках, не хотела смириться с тем, что Ада теперь из разряда пузатой издательской мелочи перешла в мелкопсовое, но начальство.

– Я точно могу оставить тебя одного? – спросила у Стасика, который, возлежа на легендарном диване, возился со своим смартфоном.

– Мяса ты принесла, девочка моя? Ну, на обратном пути еще прихвати, я это все употреблю.

Три килограмма мяса за один день? Со Стасиком явно было что-то не так, но что?

– Температуру не измеришь? – спросила она, протягивая ему градусник, но тот увернулся:

– Зачем, со мной все в порядке.

Но здоровым он не выглядел: был какой-то бледный, а глаза налились кровью.

– Да и рана прошла, что ты еще хочешь, девочка моя?

Он был прав, от укуса бомжа практически и следов не осталось.

– Где ты только мазь такую отыскала, сама, что ли, сварганила, из своего магического букваря? Ладно, об этом еще поговорим. Ты иди на работу, иди, не волнуйся. Только мяса вечером прихвати…

С тяжелым сердцем Ада отправилась в подмосковное шале писательницы Водопьяновой.

Та полностью сменила имидж и теперь предстала перед ней в образе интеллектуалки, облаченной во все черное и стильное, с эпатажной формы и расцветки очками. Аду она встретила в своем будуаре.

Перед тем как предстать перед Водопьяновой, Ада перебросилась парой слов с экономкой Марией Филипповной.

– Она у нас теперь решила сменить не только имидж и питание, но и свой литературный жанр. Засела за какой-то, как она его именует, философский трактат. Как будем жить дальше?

Успокоив взволнованную экономку, Ада отправилась к великой писательнице.

Та встретила ее доброй улыбкой, чего прежняя Лариса Георгиевна себе не позволяла.

– Как вы отлично выглядите! Слышала, что вы высоко взлетели? И правильно, наконец «ктулхушники» оценили ваш талант!

Она теперь с ней на вы?

– Мне прислали замену вместо вас, какую-то анемичную особу в буклях, но я ее выпроводила. Пусть девочка у вас на коммутаторе сидит, мне такая не нужна: ни бе, ни ме, ни кукареку. Мне нужны только вы!

Ада осторожно спросила:

– Вы, говорят, теперь решили забросить детективную стезю?

Писательница Водопьянова заявила:

– О, во время моей болезни мне стало понятно, что все, чем я занималась, литературная шелуха! Я могу дать своим читателям то, что им в самом деле нужно: мудрость жизни!

Но были ли готовы читатели к подобным щедрым писательским дарам?

– Гм, Лариса Георгиевна, быть может, вы попробуете себя в новом жанре, не забрасывая старый? Ведь вас любят и ценят именно за ваши детективы…

Та, взмахнув рукой, на которой, против обыкновения, не было ни единого перстня, заявила:

– Нет, нет и нет! Жизнь слишком коротка, чтобы размениваться на мелочи! Да и Софушка меня полностью поддерживает и в полном восторге!

Ага, Софушка, которая раньше была исключительно Софкой, то есть писательница Скорпионова, подзуживала свою недалекую подругу и заклятую врагиню, желая убрать столь незатейливым способом литературную конкурентку.

И, выждав, пока не освободятся позиции в списке бестселлеров тривиальной литературы, наводнить их своими скорпионовскими опусами.

Потому что философские трактаты писательницы Водопьяновой вряд ли будут приняты читающей публикой на ура.