Ярость херувимов

Главный «ктулхушник» выпалил:

– Да, уволю! Если ты этого, Лорочка, так хочешь, то уволю!

И тут произошло самое невероятное. Лоретта, подняв глаза на Мишу и писательницу Водопьянову, произнесла по-русски, хотя и с сильным британским акцентом:

– О, вы знаете, я ведь немного говорю на вашем языке. Изучала его в университете, я ведь филолог, как вы в курсах. Нет, в курсе, ведь правильно так?

Все окаменели, а Миша так вообще превратился в базальтовую скалу.

– Правда, я не особо ще… щё… щегол… чу? Нет, щеголяю – вот! – знаниями языков. Так интересно приехать в страну и слушать, о чем говорят другие, которые не знают, что я понимаю. Я правильно это выразила?

Миша судорожно кивнул.

Бросая копеечную ручку обратно в сумочку на локте, Лоретта мило продолжила:

– Ада работает на вас? О, я сразу вижу, что она – крайне хороший человек. И наверняка великодушный сотрудник. Ах, я хотела сказать: великолепный. Сотрудник ведь может быть великолепным?

Ада ощутила, что по щекам текут слезы – на этот раз от радости и восхищения.

– Так вот, Майкл, буду вам признательна, если вы не будете увольнять эту великодушную… я хотела сказать, великолепную сотрудницу. Она наверняка у вас… Как это?

Она произнесла по-английски, и Ада перевела:

– Незаменимая.

– Да, да, большое спасибо, мисс Ада, именно что незаменимая. Я в этом не сомневаюсь. А вы, дорогая коллега?

И она посмотрела на писательницу Водопьянову.

Та, то краснея, то бледнея, потеряла дар речи, что с ней происходило крайне редко. А вернее, никогда: подобного Ада пока что еще не наблюдала.

– Я? Что я?

Настал черед Миши шибануть ее в бок локтем и мило произнести:

– Ада ведь незаменимая? Мы не будем ее увольнять?

Литературная миллиардерша вторила:

– Ведь не будете? Я так рада буду увидеть ее снова, когда приеду в Москву… через год. Или через два. Наверняка уже в должности… повыше…

Все замерли, ожидая вердикта Ларисы Георгиевны, и та выпалила:

– Конечно, не будем. Это такая повторяющаяся междусобойная шутка. Адочка ведь все поняла, не так ли, моя сладкая?

Только что она точно таким же приторным тоном именовала ее хамкой, идиоткой и мерзавкой, и вот «моя сладкая». Только Лоретта уедет, а Ада останется. И писательница Водопьянова, и Миша смогут сотворить с ней все, что захотят.

Мило, конечно, что литературная миллиардерша за нее вступилась, но…

– Лучше себе таких шутка не позволить. Мы, писатели, должны быть благодарны таким, как мисс Ада. Без них никто и ничто. Вы ведь согласны, Майкл?

Миша был со всем согласен, и Лоретта, мягко улыбаясь, сказала:

– Буду рада увидеть вас сегодня на этом приеме, который готовят в мою честь. И во время моего визита в Москву через пару лет. Я не сомневаюсь, Майкл, что вы цените своих великодушных сотрудников. Ах, я хотела сказать – великолепных!

Ада после этой короткой, но такой потрясающей сцены с Лореттой долго находилась под впечатлением, и, похоже, не только она не могла прийти в себя. Даже писательница Водопьянова, которую Ада сопровождала на эксклюзивный прием на крыше отеля, что сначала предусмотрено не было, но произошло по настоятельному желанию зарубежной гостьи, сбавила обороты и, пока они по вечерним столичным пробкам добирались до центра (Лоретта вместе с Мишей отправились в отель на вертолете), все выпытывала, даже несколько подобострастно, откуда Ада знает литературную миллиардершу.

Смена настроения писательницы Водопьяновой, точнее, факт невозвращения ее обычной стервозности, насторожил Аду, однако она не сомневалась, что все это связано с магией личности Лоретты ди Сан-Марко.

Ну, и с тем, что по сравнению с гостьей сама Лариса Водопьянова была мелкой окололитературной сошкой.

– Как и все, я знаю ее по книгам о девочке-волшебнице! – в который раз повторила Ада.

– Точно? Только так? И никак иначе? – настаивала писательница Водопьянова, и Ада, решительно не понимая, что она имеет в виду (например, что их дачный участок под Рязанью граничил с домиком родителей Лоретты, что ли?), уверила ее, что никак иначе.

Так и не поверив ей до конца, писательница Водопьянова все же отчасти стала прежней и снова начала открыто хамить и грубить, что даже вселило в Аду уверенность в том, что ее не уволят по-тихому после отъезда Лоретты, намеченного на следующий день.

Ведь миллиардерша улетит в свой средневековый замок где-то в Шотландии, на берегу озера, в котором, по слухам, обитает чудовище, подобное лох-несскому, и будет жить там в одиночестве, сочиняя очередной магический опус, а Ада-то останется в Москве – с Ларочкой и Мишей.

Прежнее настроение вернулось к Ларисе Георгиевне, когда они с солидным по причине пробок опозданием оказались на крыше фешенебельного столичного отеля – и первым делом узрели писательницу Скорпионову, явно их дожидавшуюся.

– Опаздываешь, Лорик, как можно! – заявила та и утробно захохотала – она любила это прилюдно делать, отлично зная, что многих это смущает и шокирует. А писательницу Водопьянову просто бесит.