Ярость мага

– Капитан Дуэн…– вздохнула госпожа.– Только вас нам сейчас не хватало…

– Верховный Семион серьезно озабочен вашей политикой и требует безоговорочного подчинения,– серьезно сказал капитан.

– Какие же на этот раз приказы отдал Верховный Семион? – хитро улыбнулась госпожа.

– Мы просим выдать отшельника Шаргуса. Его обвиняют в призыве темных демонов… Кроме того, мы хотим получить полный список Призванных Цитадели и доступ в ваши библиотеки…

– Еще что-нибудь?

– В Верховном Семионе ходят слухи, что и вы, госпожа Кира, иногда используете черную магию…

– Черная магия, если она не угрожает жизни жителей, не запрещена в Тиберии… И вообще, два месяца назад я просила у Верховного Семиона бессмертный легион, чтобы прогнать полчища мятежников с болот… но вы отказали. Почему теперь мы должны выполнять ваши требования? С какого перепугу?

– Госпожа Кира, вы хотите нажить себе еще врагов? К тому же довольно влиятельных? – осклабился капитан Храмовников.

– Глор! – насупилась Кира.– Выведите капитана Дуэна из залы и как можно быстрее проводите его из города…

– Вы еще пожалеете…– прошипел капитан, развернулся и быстро вышел из Малого зала…

Отшельник Шаргус с улыбкой смотрел на длинные языки костра, будто пытаясь заглянуть в будущее. Вздохнув, он тихо промолвил:

– Малика. Кажется, скоро настанет твое время. Ты же давно мечтала попасть в Цитадель и служить госпоже Кире…

Девушка вздрогнула и чуть не уронила черпак.

– Почти три месяца я обучал тебя, и вряд ли смогу дать что-то большее… Ты Адепт Огня и скоро достойно послужишь Цитадели.

Малика вздохнула и посмотрела вдаль, на высокую заснеженную вершину горы. Там, за горой, и находится древний Архон и Черная Цитадель… Неужели и вправду она скоро станет Призванной и обретет Великую Славу…

– Маг Шаргус, когда же мы отправимся в Архон?

– Уже скоро…– вздохнул старик.– Пока не торопи событий… Лучше принеси из хижины мои магические камни…

Глава 5

После приезда в хутор, Денис и Рита как следует попарились в местной баньке, немного отдохнули, а вечером вышли во двор и сели на завалинке. Стояла необыкновенная тишина. Особенно это чувствовалось после шумных московских улиц. Ветер к вечеру почти совсем стих и только деревья, как молчаливые стражи, едва покачивали кронами.