Ярость мщения

– Ничего. Я абсолютно ничего не добиваюсь. Вам не надо ничего делать. Ничего особенного не должно случиться. Но, может быть, вам будет интересно узнать истинный смысл вашей просьбы? Совершенно очевидно, что вам кажется, будто наше общение имеет целью вынудить кого-то сделать что-то.

Если вы действительно так думаете, тогда все неизбежно сводится к тривиальной угрозе: вот, мол, у меня пистолет, и я выстрелю, если кто-то чего-то не сделает! Вы думаете, что это сейчас и происходит? Ошибаетесь, Меня не интересует, что сделает или скажет Маккарти или кто-то еще. Процесс будет продолжаться, пока Маккарти не умрет, независимо от этого. Однако обратите внимание: все вы настолько увязли в состоянии, которой называется «торговлей», что будете говорить все, что угодно, и делать все, что угодно, только бы добиться своего. Жить – правильно. А умирать – неправильно. Вы настолько крепко держитесь за эту парадигму, что вынуждены торговаться, уговаривать, просить, льстить, умолять, вымогать, требовать, протестовать – вы пойдете на все, чего от вас потребуют, только бы остаться в живых. – При последних словах Форман повернулся ко мне. – Совершенно очевидно, что Маккарти выбрал тактику стоического молчания. Так называемое пассивно-агрессивное поведение. Это тоже одна из форм торговли, ибо он думает, что таким поведением можно заставить меня сделать то, что будет больше соответствовать его стремлению выжить. – Какое-то время Форман внимательно смотрел на меня, потом объявил на весь зал: – Но я так не думаю.

Его тон рассмешил всех, даже меня.

Однако торг продолжался.

Довод шестой: не будет ли Маккарти более полезен живой, чем мертвый?

– Речь идет не о ценности Маккарти, а о его смерти. Довод седьмой: ладно, если вы настроены убить Маккарти, то почему до сих пор тянете?

– Потому что мы еще не прошли через все этапы. Всего их пять: отрицание, злость, торговля, депрессия и смирение. Они проявляются не всегда так явно и отчетливо, как здесь, и не всегда в таком порядке. Бывает, что они сильно перекрывают друг друга. Иногда вы какое-то время мечетесь туда-сюда между двумя состояниями. А иногда проскакиваете через одно из них так быстро, что даже не замечаете его. Но здесь, где процессом управляют, вы последовательно испытаете все пять состояний. Тише, тише, не надо сердиться…

Довод восьмой: это несправедливо.

– Вот как? Что вы имели в виду?

Довод девятый: какой смысл убивать только Маккарти? Кто участвует в процессе? Один Маккарти или все остальные тоже? Если все, как вы говорите, то не угрожаете ли вы всем нам?

Довод вызвал в зале некоторую панику.

– Забудьте эту идею! – выкрикнул кто-то.

Другие восприняли ситуацию еще серьезнее: они боялись, что Форман расширит круг мишеней.

Форман подождал, пока все успокоятся, и лишь потом ответил: – Процесс касается всех нас. Каждый в этом зале занят «Процессом выживания». Вы занимаетесь этим. Я занимаюсь этим. Куратор курса делает то же самое. И Маккарти. А что касается вопроса, сколько человек должно или не должно умереть сегодня, то для данного упражнения вполне достаточно одного Маккарти. Расширять круг нет нужды. Каждый умирает в одиночку – такова горькая правда.

Я заметил кое-какие изменения: в Формане, в его манере говорить, да и в аудитории, в том, как теперь реагировал каждый на его слова. Мы все чрезвычайно посерьезнели. Не слышалось больше шуток, метких замечаний, забавных отклонений от темы.

Теперь мы говорили о смерти всерьез.

Она реально присутствовала в зале.

Процесс будет продолжаться, пока я не умру.

В этот момент встал рыжий парнишка лет восемнадцати.

Форман посмотрел на него: – Да, Пейрент!

– Я хочу занять место Маккарти.

– В самом деле? – Да.

– Зачем? Чего вы надеетесь добиться?

– Маккарти не хочет умирать, а мне все равно. Все, ради чего я жил, уничтожено.

– Нежелание Маккарти умирать – только предположение, правда справедливое. Однако его мнение ничего не значит. У него нет права голоса. Равно как и у вас. Вы умрете, когда придет ваша очередь. Сядьте.

Но Пейрент не сел.

– Вы же сами говорили, что не важно, кто именно находится в центре процесса. Я настаиваю, чтобы вы заменили его мной. Я хочу умереть. А Маккарти не хочет. Так, по крайней мере, справедливее, разве нет?

– Справедливость здесь ни при чем. Чего вы добиваетесь?

– Я хочу только одного. Вы согласились с тем, что это несправедливо, что жизнь бесценна, что каждый человек неповторим. Значит, каждый обязан сделать все возможное, чтобы процесс стал хоть чуточку справедливее. Кое на что мы все-таки можем повлиять. Кое-что все же зависит от нас.

Форман задумчиво кивнул. Было заметно, что слова Пейрента что-то в нем задели. Он согласился: – Частично да. Вы начинаете понимать. Но, во-первых, я никогда не соглашался, что это несправедливо. Смерть весьма справедлива. Она забирает всех. Молодых. Старых. Богатых. Бедных. Разве это не справедливость?