Ярость орла

Вторая линия наших тяжеловооруженных всадников подтянулась ближе, и мы перестроились в единый порядок. У этих воинов еще остались копья, так что они проехали вперед сквозь наш строй и навалились на римлян, которые пытались организовать оборону, сплотившись вокруг орла легиона и группы старших командиров, прикрывая свои фургоны и раненых. И тогда мы пошли в новую атаку, уже не такую организованную, как в первый раз, поскольку много наших было ранено и многие потеряли своих коней. Впрочем, и этого оказалось достаточно. Римляне сплотились вокруг своих командиров и штандарта, серебряного орла, венчающего высокий шест, но через несколько секунд мы окружили их и начали колоть легионеров копьями. Это уже была не атака, а бойня. К нашей тяжелой коннице присоединились конные лучники, выпуская уже менее плотные тучи стрел в редеющие ряды неприятеля. Последние, окруженные и стиснутые со всех сторон в непрерывно сужающийся круг, не могли ничего предпринять и лишь ждали смерти. Иногда кого-то из всадников вышибал из седла римский дротик, но у большинства легионеров остались только их короткие мечи, от которых было мало проку, поскольку римляне не могли подойти к нашим коням, чтобы сделать колющий выпад и поразить их или всадников. Когда наши конные воины образовали вокруг противника настоящее стальное кольцо, я снова разглядел серебряного орла в середине их толпы; его держал легионер, чьи доспехи и шлем были обтянуты львиной шкурой, а в руке он держал небольшой круглый щит. И у меня вдруг возникла полная уверенность, что я легко смогу дотянуться до этого орла и даже прикоснуться к нему. Не знаю, что за безумие мною овладело, но я тут же решил, что хочу захватить штандарт.

Боевое знамя моего отца с белой конской головой держал всадник, сейчас стоящий позади, и подавал этим знак, что сын царя Хатры ведет бой. Тяжеловооруженные конники отхлынули назад и собрались вокруг меня – их было около полусотни, и они выстроились в одну линию. Я поднял меч и сорвал с себя шлем. И закричал во всю силу:

– Все на орла! Захватим орла!

Я надел шлем и дал Суре шенкеля, посылая ее вперед. Остальные воины сплотились вокруг меня, справа и слева, снова опустив копья, готовые к атаке. Через тридцать секунд мы ударили по римлянам, навалились на стену из щитов, и снова, как и в прошлый раз, наши копья пронзали легионеров, а подкованные копыта наших коней топтали их упавшие тела. На меня бросился римский воин и попытался ткнуть мечом в ногу, но я резко опустил клинок и отбил его выпад. Мой меч раздробил руку, сжимавшую оружие, и оно отлетело и упало на землю. Вдобавок он отрубил легионеру несколько пальцев. Тот вскрикнул от боли и упал на колени. Я проехал дальше, Сура копытом пригвоздила легионера к земле, а всадник, державшийся за мной, пронзил его своим копьем. И тут, совсем внезапно, орел легиона оказался прямо передо мной. Я поднял меч, намереваясь срубить воина, который его держал, но он оказался опытным и умело скользнул вбок, так что мой клинок лишь распорол воздух. Левой рукой я сжимал поводья Суры. Дернув их, я снова замахнулся мечом на знаменосца. Но он воткнул шест с орлом в землю, выхватил меч и прыгнул вперед, ударив меня в бок круглым щитом. Этого удара оказалось достаточно, чтобы выбить меня из седла: я кувырком полетел на землю и здорово об нее ударился. Сура отскочила в сторону и унеслась прочь. В памяти возникли слова Бозана: «Если ты оказался на земле, ты уже наполовину труп. Поскорее вставай на ноги, иначе тебя прикончат».

Я вскочил на ноги и повернулся лицом к знаменосцу. У него оказалось преимущество передо мной: он был вооружен мечом и щитом, тогда как я держал только меч. Он сделал выпад, и я парировал его удар. Я видел, что он весь в поту. Да и я тоже был потный. Он рванулся вперед, выставив щит, и налетел на меня. Удар пришелся в левую руку, и плечо скрутило болью. Он попытался всадить острие своего меча мне в шею, но я перехватил клинок гардой своего меча и отбросил его в сторону. Я вдруг понял, что страшно устал и с трудом могу дышать. Он снова бросился на меня, и снова я отбил его удар.

Тут я сам пошел в атаку, ухватив рукоять меча обеими руками, подняв его высоко над головой. И нанес рубящий удар, расколов щит моего противника и раздробив ему руку. Он вскрикнул, завизжал от боли, но все-таки ухитрился ткнуть меня мечом, угодив в нащечную пластину. Его уже шатало от боли. Я снова поднял меч над головой и с силой опустил, закричав. Клинок молнией сверкнул в воздухе и обрушился на незащищенную шею противника. Он вошел в тело под углом, разрубив плоть и шейные позвонки, так что отрубленная голова, кувыркаясь, полетела на землю.