Ярость рвет цепи

Он уже начал нервничать – ведь время шло – и подумывать о том, что, может, стоит плюнуть на эту затею и отправиться домой по старинке – на своих двоих, со всей возможной скоростью… как вдруг вдали мелькнули желтые шашечки. Это была древняя “тойота” с желтым колпачком на крыше. На капоте и дверцах мерцали отражающие полосы.

Курт бешена замахал рукой. До машины оставалась еще пара сотен метров, но волк почему-то решил, что она вот-вот проедет мимо. А этот шанс упустить было никак нельзя. Курту казалось, что ни один уважающий себя конструкт не стал бы разъезжать на такой развалюхе. “Тойота” прибавила ходу – вероятно, водитель (человек или все-таки механизм) заметил потенциального клиента. Курт с облегчением разглядел, что на водительском месте действительно сидит человек (если только хитрые конструкты не навострились использовать резиновые муляжи).

Автомобиль остановился, издав при этом некий подозрительный скрежет. Но Курт был не в том положении, чтобы привередничать. Он распахнул пассажирскую дверцу и, согнувшись, с горем пополам влез внутрь. Ему приходилось восстанавливать в памяти по крупицам, какие именно телодвижения совершали безволосые, чтобы усесться в салон. На поверку это оказалось не так просто.

Водитель озадаченно покосился на странного пассажира, безмолвно осуждая пьянство, наркоманию и другие пороки. Курт старался не поднимать голову выше необходимого уровня. Водить он не умел. Если безволосый, испугавшись, убежит, это будет в высшей степени досадно.

Наконец волк впервые в жизни оказался внутри автомобиля.

И совершил первую ошибку, хлопнув дверцей.

– Потише! – раздраженно прикрикнул таксист. – Не в холодильник влезаешь!

– Извините, – буркнул Курт.

Водитель, рыхлый усатый субъект с темными мешками под глазами, вцепившись в руль короткими пальцами, уставился на волка в зеркало заднего вида. От заднего сиденья его отделяло толстое поцарапанное стекло – вероятно, пуленепробиваемое.

В салоне пахло застарелым сигарным дымом, виски, блевотиной и мочой Курт инстинктивно поджал ноги.

– Куда ехать? – спросил таксист, попыхивая странной папироской.

Волк назвал адрес – улицу, находившуюся недалеко от убежища, однако и не слишком близко.

– Нет, приятель, в трущобы я не поеду. – Безволосый усмехнулся, обнажив желтые зубы. – Давай что-нибудь попроще.

– Я заплачу.

– Конечно, приятель. Но мне жизнь дорога. – Таксист пыхнул папироской. – Дальше “веселых кварталов” – ни колесом. Усек?

Курт назвал другой адрес – парой кварталов ближе.

Водитель пару секунд помолчал.

– А у тебя деньги есть?

Курт ждал этого вопроса. Достав из кармана доллары, он предъявил к осмотру краешек пачки.

– Ого, парень! – Таксист даже присвистнул. – Это совсем другое дело.

– Сколько?

– Полтинник. И деньги вперед!

Курт с трудом припомнил, что “полтинник” – это купюра достоинством в пятьдесят долларов. Отделив ее от общей пачки, он просунул деньги в щель, на фоне которой уже маячили короткие толстые пальцы.

Таксист тщательно изучил купюру, прищелкнул языком.

– Годится, дружище – Засунув купюру в нагрудный карман, он потянулся к рычагу скоростей – Говоришь, Садовая и Приисковая?

“Тойота”, устало взревев, тронулась с места. Курт хранил молчание.

Он чувствовал, что его обманули (пятьдесят долларов – не слишком ли?), но все же не особенно переживал. За весьма непродолжительный период общения с деньгами у него еще не успели выработаться соответствующие навыки.

Таксист явно соскучился и хотел пообщаться.

– А ты не боишься таскать с собой столько баксов? Особенно там, куда ты собрался…

– Гораздо опаснее ходить вовсе без них, – подумав, ответил волк.

– Тоже правда…

На этом беседа угасла.

За окнами пролетало Гетто. Пустые витрины, двери кабаков. Редкие прохожие еле держались на ногах и шли преимущественно в обнимку. Сиденье под волком мягко качалось, расслабляя. Курт старался не думать о том, сколько безволосых до него сидели на этом самом сиденье, стараясь удержать в желудке все выпитое, до последней капли.

Запоздалые переживания обрушились коварно, будто уличный грабитель, вооружившийся бейсбольной битой. Волк со всей ясностью понял, что он убийца, четыре человека погибли из-за него. Не важно, были они добропорядочными гражданами или закоренелыми преступниками. Не важно, порочны они были или беспорочны. Не важно, приходилось ли им убивать и скольких они убили…

Имело значение только одно – этой ночью они столкнулись на своем жизненном пути с волком, стремящимся спасти сестру от неминуемой гибели.

Это был тот самый “отходняк”, о котором толковали наркоманы.

Курт чувствовал, как душа его стонет, мучимая раскаянием. На дурацком сиденье в вонючем салоне такси волк впервые почувствовал, что есть тяжесть убийства. Он знал, что это чувство останется с ним до конца его жизни, будет терзать в ночных кошмарах, временами затихая, но никогда не исчезая насовсем скрываясь где-то на задворках сознания…

Грудь сдавило стальными тисками.