Ярость рвет цепи

Что-то внутри Курта дрогнуло. Видеть Ирргана таким – взбешенным, почти не помнящим себя от ярости – было не очень приятно. Образ накладывался на детские воспоминания, а они, как известно, терзают даже седых стариков.

Курт сильнее сжал рукояти.

– Заткнись, – сказал он. – Мне недосуг слушать твои вопли.

Очевидно, Иррган надеялся услышать совсем другое – щенячий скулеж, а не уверенную речь взрослого волка. Такое с ним случалось нередко. Он то и дело забывал, что у вчерашних щенков выросли крепкие зубы.

Как бы там ни было, он был не таким дураком, чтобы бросаться грудью на пистолеты. Пасть его медленно захлопнулась, а глаза приобрели осмысленное выражение.

– Давай поговорим, малыш, – сказал он. – Ты УЖЕ заслужил наказание. Но если до тебя все-таки дойдет, какое злодеяние ты совершаешь, мы готовы пойти тебе навстречу. Учитывая твое состояние, мы вполне можем закрыть глаза на твой проступок. Безусловно, он продиктован болью и отчаянием. Отдай нам свое оружие, и мы обо всем забудем. Верно, парни?

Мамот и Майкл послушно закивали.

– Мне наплевать, будете вы закрывать на что-то глаза или нет. – Курт чуть шевельнул стволами. – Но если вы сейчас же не отойдете от лестницы, клянусь, я вышибу вам мозги. Считаю до пяти.

– Но послушай, Курт!

– …четыре.

– Так не делается, стая…

– …три.

– Хорошо, хорошо! – Иррган поднял лапы. – Мы уходим.

Все трое бочком протиснулись мимо Курта. Пистолетные стволы, будто приклеенные, сопровождали каждый осторожный шаг. Достигнув бокового коридора, они отошли на несколько метров, где остановились, чего-то выжидая.

Курт двинулся к лестнице. Путь был свободен.

Волк начал торопливый подъем, шагая через две-три ступени. Пистолеты по-прежнему были в руках; Джейн балансировала на плече. Наконец все ловушки, одна за другой, остались позади. Волк остановился на площадке у выхода и по привычке проверил монитор. Затем принялся отодвигать засовы. Для этого пришлось убрать один пистолет. Но с одной лапой, с сестрой на плече, да при этом то и дело оборачиваясь, проверяя тыл, это оказалось далеко не простой задачей. Металлические полосы натужно скрипели, будто также не желали выпускать его наружу.

Наконец дверь открылась.

Курт развернулся и посмотрел вниз. Трое волков стояли там и смотрели на него, задрав головы. На всех трех мордах была написана неприязнь. Особенно враждебно смотрел на Курта, как ни странно, Мамот. Иррган глядел осуждающе, но без бешенства. Майкл, похоже, думал только о том, как бы завалиться спать.

– Кстати, Иррган, – сказал Курт, ткнув пальцем в сторону Мамота, – он спит с твоей дочерью.

Большая голова, посеребренная инеем, медленно повернулась к молодому волку. Мамот под этим взглядом весь будто сжался, а копье в лапе стало похоже на зубочистку.

Усмехнувшись, Курт вышел за дверь. Металлическая плита тихо встала на место.

Волк сунул оба пистолета за пояс, взял на руки сестру и… припустил что было мочи. Наверное, он впервые бежал с такой скоростью в непосредственной близости от убежища. Бетонные стены пролетали мимо с дикой скоростью. Невидимые сканеры едва успевали “разглядеть” быстроногое тело. Светильники, запаздывая, вспыхивали уже где-то за спиной.

Но Курт знал этот лабиринт как свои пять пальцев, иначе не избежать бы увечий ни ему, ни сестре, – бетон так и норовил заключить обоих в холодные объятия. Порой приходилось вписываться в поворот, и тогда волк притормаживал, менял центр тяжести и неестественно заваливался на правый или левый бок. Скорость не позволяла ему упасть. Курт внимательно прислушивался к ее тихим подсказкам.

Погони не было. Но это, впрочем, не удивляло: стая очень (и даже слишком) дорожила убежищем, чтобы решиться на какие-либо поспешные действия прямо у выхода. Курт в общих чертах представлял себе, что происходит сейчас внизу. Члены Совета, кряхтя и стеная, пробуждались ото сна, чтобы собраться вместе и выработать какое-то решение. Это будет отнюдь не просто: многие старики терпеть не могли друг друга, и противоречили соседу по поводу и без повода. Это была одна из причин, почему Курт взял дело в свои руки. Пока Совет пришел бы к определенному выводу касательно Джейн, та уже давно успела бы испустить дух.

Ну а теперь эта медлительность Совета была Курту только на руку. Пока старики договорятся, стоит ли отряжать погоню или лучше без спешки дожидаться беглеца, он уже будет далеко.

Курт оскалил пасть.

Прежде чем приступить к долгому подъему, Джейн вновь пришлось взвалить на плечо. Курт остановился у круглой шахты и, переводя дыхание, задрал голову. Это будет непросто, но другого выхода нет. Он сможет – сколько бы ни ушло на это времени и сил.

Сознание Джейн витало где-то далеко, следовательно, нечего было и мечтать, чтобы она сама держалась за брата. У Курта не было ни веревок, ни каких-либо других приспособлений, чтобы закрепить бессильное тело. Пояс явно был коротковат, кроме того, волк не доверил бы старой растрескавшейся коже столь бесценную ношу.