Ярость(сборник)

— Я сделаю для вас все, что смогу, Сексон, — сказал он доверительным тоном. — Но сейчас мы находимся среди Большой Ночи. Это — космос, здесь нет цивилизации. Капитану известно о ваших связях с Трансмитом, он вас ненавидит. На гипер-корабле слово Старика — закон! Ради вашего же блага, следите за каждым своим шагом…

Сексон побледнел. После этого разговора он старался не попадаться капитану на глаза.

Хильтон не перестал проверять и перепроверять "Ла Кукарачу". Внешний ремонт в гипере был невозможен — из-за отсутствия гравитации не действовали обычные физические законы. Например, не действовала магнитная колодка. Они могли чувствовать себя в безопасности только внутри корабля. Но и эта их безопасность была иллюзорна, потому что вибрация стремительно несшихся пространственных волн могла дезинтегрировать "Ла Кукарачу" за несколько секунд.

Хильтон вызвал Сексона. Дело было не только в том, что ему была нужна техническая помощь: он хотел, чтобы инженер был постоянно занят. Вдвоем они лихорадочно работали над системами, от которых зависела возможная дополнительная защита корабля. Они изучали данные смещения и натяжения, анализировали конструкцию корабля, опробовали примеси к X-лучам.

"Ла Кукарача" была изношена, но в меньшей степени, чем опасался Хильтон. В конце концов они сошлись в том, что старушку можно укрепить за счет снятых переборок и перекрытий. Когда этого оказалось недостаточно, оставался один выход — пожертвовать кормовой частью корабля. Рабочие команды безжалостно отодрали балки от кормы, сварили их и отгородили носовую часть от кормы воздухонепроницаемыми перегородками. А заднюю часть Хильтон приказал наполнить искусственно созданной водой, с тем чтобы смягчить удар при неизбежном падении корабля и смягчить посадку.

Денверс этого не одобрял, но не вмешивался. В конце концов Хильтон вел "Ла Кукарачу" по курсу, смелому до безрассудства. Капитан заперся в своей каюте, храня угрюмое молчание.

В конце приготовлений Хильтон и Те'сс остались в аппаратной одни. Сексон был занят совершенствованием системы креплений. Хильтон пытался вычислить верный уровень гипер-пространства, который привел бы их обратно к Земле, когда они возьмут на борт груз. Он поместил одно из данных не туда, куда следует, и зло выругался.

— Что тут смешного? — спросил Хильтон, услыхав тихий смех Те'сс.

— Да нет, сэр! Я подумал о капитане Денверсе. Не сердитесь на меня, сэр.

— О чем это вы? — с любопытством спросил его старший помощник.

— Я — селенит, сэр. Вот почему я продолжаю летать на "Ла Кукараче". Планеты больше не годятся для селенитов. Мы потеряли свой собственный мир, он давным-давно умер. Но я все еще помню древние традиции нашей Империи. Если традиция когда-либо становилась великой, то только благодаря человеку, который посвятил ей всего себя. Потому-то и гипер-корабли стали тем, чем они стали, мистер Хильтон. Были люди, которые жили этим. Люди, которые поклонялись Богам. Боги пали, но люди по-прежнему поклоняются древним алтарям. Они не могут измениться. Если бы они могли меняться, они бы не были сами собой. Не принадлежали бы к одержимым, способным сделать своих Богов великими…

— Куря параин? — иронически вставил Хильтон. У него болела голова, и ему не хотелось слушать резоны, извиняющие поведение капитана.

— Это — не наркотический сон! — возразил Те'сс. — Это традиции рыцарства. У селенитов был Император Чира, который боролся за…

— Я читал о нем, — перебил его Хильтон. — Это — то же, что наш король Артур.

Те'сс меланхолически кивнул, не отрывая от Хильтона своих огромных глаз.

— Именно так, сэр. Он служил своей цели с неослабевающей преданностью. Но когда цель умерла, не осталось для Чиры, как и для Артура, ничего другого, как умереть. Но до того, как он умер, он продолжал служить поверженному Богу, не веря в то, что он пал. Капитан Денверс никогда не поверит в то, что время гипер-кораблей миновало. Он останется слугой гипер-корабля до самой смерти. Такие люди состоят на службе у Великого. Когда они утрачивают цель, то становятся трагическими фигурами.

— Ну, я не настолько безумен, — сказал Хильтон. — Я собираюсь сыграть в другую игру. В Трансмит или во что-нибудь еще. А вы — инженер. Почему бы вам не уйти со мной после этого путешествия.

Мне нравится Большая Ночь, — ответил Те'сс. — У меня нет собственного мира, в котором я мог бы жить. Нет ничего, что заставило бы меня желать успеха, мистер Хильтон. На "Ла Кукараче" я могу делать то, что хочу. Но вне корабля я постоянно узнаю о том, что люди не похожи на селенитов. Нас осталось слишком мало для того, чтобы мы могли рассчитывать на уважение или дружеские узы. И потом, знаете, я слишком стар.

Удивленный Хильтон внимательно посмотрел на селенита. Невозможно было отличить следы возраста в этом паукообразном существе. Но они всегда знали, и очень точно, сколько времени им осталось жить, и могли предсказать с уверенностью момент своей смерти.