Ярость славян

Юлия Маркова, Александр Михайловский Ярость славян

Часть 17

5 августа 561 Р.Х. День третий. Утро. остров Хортица (Волчий), в нижнем течении Днепра сразу за порогами. Ставка светлейшего князя антов Идара (Идариса или Идарасия)

Услышав недобрые вести, пришедшие из ставки аварского кагана Бояна, светлейший* князь Идар согнулся как от удара ногой в живот. Его сыновья, его надежда и будущее, Мезамир и Келагаст, посланные к аварам послами с миссией мира, были вероломно ими убиты, невзирая на неприкосновенный ранг послов. Авары, недавно появившиеся в этих местах и год назад примучившие племя болгаров-кутригуров хана Забергана, и до того нападали на левобережные селения племени уличей, входящего в антский племенной союз. Но теперь, после этого злодейского убийства аварами послов, следовало ждать настоящего нашествия на все земли антов – такого, какого славянская земля не знала с тех времен, когда по этим землям проходили сперва готы, а потом и неисчислимые орды гуннов.

Примечание авторов: * Светлейший князь – военный вождь, избранный для того, чтобы управлять дружинами и племенным ополчением союза племен. Вождь племени будет именоваться светлым князем, а рода – просто князем.

Славяне жили в степи привольно, не огораживая свои селения стенами, надеясь только на доблесть всадников, у южных родов и племен именуемых богатырями, а у северных – полянами или витязями. Но что пользы с доблести немногих, когда на каждого из них наваливается по нескольку десятков врагов, а у полянина даже и оружия хорошего-то нет. Обычное вооружение славянского воя – легкий деревянный щит, копье, несколько дротиков для метания и лук со стрелами, зачастую отравленными; меч же – очень большая редкость, чаще присутствует легкий топорик. Оружие из хорошей стали тоже редкость, обычно в ходу мягкое сыродутное железо или даже кость. Доспехи есть только у единиц, послуживших в наемных войсках константинопольских базилевсов и сумевших вернуться оттуда живыми, как сам князь Идар, в молодости участвовавший в Готской (Италийской) войне под командованием самого Велизария.

Сам-то князь, прошедший огонь, воду, медные трубы, видавший Крым, Рим и попову грушу, прекрасно понимал, насколько ничтожны его силы в этом столкновении. Если собрать всех полян-богатырей вместе, то наберется не более двух тысяч всадников, да тысяч двадцать или тридцать пешего ополчения, которое еще надо собрать, потому что идет горячее время жатвы, когда один день может кормить целый год; и если чуть промедлить или поспешить, люди, которых он, быть может убережет, от плена и рабства, зимою все до единого перемрут от лютого голода.

К тому же собирает ополчение не он, светлый князь, а родовые веча. И если те роды, что стоят на пути вражеского нашествия, без сомнения, дадут ему воинов, то все остальные могут решить, что их хата с краю, и что лучше всего будет отсидеться, не высовываясь, а не класть головы в кровавой сече, спасая менее удачливых соседей. А у врага, после того как ему удалось примучить племя болгар-кутригуров, никак не меньше сорока тысяч всадников из которых почти половина тяжелая латная кавалерия*.

Примечание авторов: * разумеется, латной эта кавалерия является только в представлении степняков, ибо там еще не родились кони, способные нести в огонь сражений настоящих латников, с головы до ног закованных в миланскую или толедскую сталь. И если они появятся, то их пищей должна быть не трава – корм мирных волов, а отборный ячмень, который через тысячу лет после описываемых событий будет считаться таким же стратегическим сырьем, как в наше время нефть и продукты ее переработки. Сколько страна соберет ячменя, столько тяжелой рыцарской кавалерии она сможет содержать.