Ярость Сокола

— Привет, Лора. — Дана скользнула взглядом по бейджу регистраторши и дежурно улыбнулась. — Меня интересуют ваши новые пациенты. Не совсем новые, но… За последние четверо суток.

— Мужчины, женщины?

— Мужчины.

— Секундочку, мисс Гершвин. Вы не запрашивали через Сеть, это личное дело?

— Просто я была поблизости… — Дана замялась. — Впрочем, вы правы, Лора, это личное. Если человек, которого я разыскиваю, у вас, я хотела бы увидеть его как можно скорее. Вот почему я приехала лично… неофициально.

— Я понимаю, понимаю. — Лора кивнула. — Не волнуйтесь, мэм, если он здесь, я оформлю вам пропуск. У нас ведь не закрытая клиника, специального разрешения не требуется, только чистый „братский файл“. А у вас он чище слезы.

Она спрятала улыбку, но так, чтобы Дана это заметила. Видимо, причина такого поведения крылась в словосочетании „братский файл“. Шутка была довольно популярной, но считалась не совсем корректной, даже с криминальным душком. На самом деле так считали только обыватели. В АНБ, например, этот термин был вполне официальным выражением. Происходил он от сращения понятий „Большой Брат“ и „файл Учета Правонарушений“ с последующей „художественной ампутацией“ лишнего. Знаменитое оруэлловское „Большой Брат следит за тобой“ использовалось обычно критиками следящей спутниковой сети, а также правозащитниками, бессмысленно муссирующими тему вживленных чипов и повсеместного FIF-сканирования. С файлами тоже все было просто: их заводили в центральной федеральной базе на каждого гражданина и заносили в них все его прегрешения. Затем, в случае необходимости, эти сведения использовались в суде или, по согласию гражданина, при его приеме на работу — нечто вроде рекомендательного письма. Бывало, по совокупности накопленных проступков граждан привлекали к судебной ответственности. Споры по этой теме даже вышли на уровень Конгресса: правомерно ли такое „сложение нарушений“ и есть ли у них срок давности?

Тема была, конечно, скользкая, но ничего особенного. Ничего такого, чтобы делать заговорщицкое лицо и понижать голос. Впрочем, все это было смешно с точки зрения штатного эксперта АН Б, а не обывателя. Скучающим налогоплательщикам хотелось „жареного“, „соленого“, „клубнички“, „чернухи“… да чего угодно, лишь бы не скучать.

Дана в мыслях пожалела и обывателей. Им не легче, чем охранникам. Ведь, если вдуматься, из чего состоит их жизнь? Из вялотекущей работы, искусственных гамбургеров, сериалов с шутками ниже пояса, надуманных сенсаций в Сети, обсуждения идеологических штампов вроде „политкорректности“ или „американского пути“ и бесконечных судебных тяжб по любому поводу. Обыватели варятся на очень медленном огне, правда, с хорошими специями и в золотом котелке. Варятся и перевариваются. Мало о ком из них останется хоть какое-то воспоминание в памяти потомков. Они — единая стандартизованная масса. Образцовая нация усредненного счастья.

„Скучная сытость“, так сказал о жизни девяти десятых населения Штатов один журналист. Дана про себя называла это иначе: „ожиревшее благополучие“. По сути, то же самое, но чуточку точнее.

— Я думаю, могла случиться авария, — подсказала Дана.

— В Вашингтоне? — Регистраторша покачала головой. — У нас отличные системы дорожной безопасности. Аварии с человеческими жертвами случаются крайне редко. Возраст вашего… друга… соответствует?

— Чему? — не сразу поняла Дана. — Ах, вы об этом! Да. Ему пятьдесят, он белый, высокий, с небогатой шевелюрой.

— И его зовут… — Лора подняла выжидательный взгляд.

— Питер Фоули.

— За последние семь суток к нам поступили двенадцать пациентов интересующих вас… хм… кондиций. Из них четверо с бытовыми травмами, один с отравлением, а остальные с сердечными приступами. К сожалению… — Толстушка-регистратор колыхнула третьим подбородком. — Только один вариант.

— Я не понимаю, что значит „вариант“? — удивилась Дана.

— Возможно, случай по вашей линии. — Лора подалась вперед и почти перешла на шепот. — Белый мужчина с травмой головы поступил десятого, без документов, смарта и, обратите внимание, с чистым „ай-ди“ чипом!

— Это нереально, — фыркнула мисс Гершвин.

— Можете не верить. — Лора не обиделась. Видимо, то, что ей удалось удивить эксперта АНБ, компенсировало все обиды. — Мы отправили информацию в ФБР, они пообещали прислать агентов, но так никого и не прислали. Уж не знаю, откуда у них столько дел, что им даже приехать некогда, но прошло трое суток, а их все нет! На что, спрашивается, идут налоги? На содержание этих ленивцев?

— Интересно. — Дана задумалась. — Возраст пациента… как вы говорите, соответствует?

— Да, хотя я могу судить только по записям врачей „неотложки“. Его голова и половина лица сейчас под повязкой.

— И никаких „ай-ди“.

— Абсолютно! Я никогда не слышала, чтобы у людей выходили из строя чипы соцстрахования. Может быть, у него вовсе нет чипа? Может, это шпион?!

— Лора, я уверена, что этот человек просто попал в беду. Чипы легко выходят из строя после сильного удара током.