Ярость в тени

– Как бы тебе сказать… Он мой прапрадед. На момент обращения в вампира в 1891 году ему было 22 года. Сейчас ему 125 лет. Он был болен, и какой-то очень добрый мужчина обратил его. Здесь – в Рэйде. Мы сейчас живем в его доме, где он жил когда-то. В лесу раньше тоже дома были, но их сожгли. Осталось лишь несколько, раскиданных по лесу. Через пару дней после обращения Аарон покинул город и вернулся год назад. Сначала он внушил нам, что он мой кузен, которого мама когда-то воспитывала, но он сбежал к своему отцу – моему дяде. Дядя же как раз в Нью-Йорке живет, откуда Аарон и приехал, собственно. А потом обратил нас через какое-то время. Мама восприняла все слишком нормально – оказалось, она уже встречалась с вампиром, но не говорила мне ничего. Она не боялась этих существ, потому не расстроилась. Я же пребывала в панике, но свыклась. Аар обратил нас, так как считал, что нами могут воспользоваться, чтобы добраться до него, другие вампиры или оборотни.

– Здесь еще и оборотни живут? – воскликнула я, положив руку на вздымающуюся грудь. Меня уже не поражало, что такие существа вообще существуют. Меня больше пугало, что и они есть в городе.

– Есть. Целая стая. Они живут в другом, не сгоревшем старом доме. Правда, тот меньше уцелел. И они, кстати, питаются человечиной. Потому, будь осторожна.

– Мне нужно бояться теперь не только вас, но и еще каких-то неизвестных мне людей. И я знаю, что в Рэйде есть другие вампиры. Один пытался сожрать меня у клуба неделю назад, – медленно проговорила я, вспомнив события того позднего вчера и свои мысли, неожиданно возникшие в голове, когда я посмотрела в глаза того странного мужчины.

– Я говорила все те вещи и избегала тебя, чтобы ты не узнала о том, кто мы такие. Было проще скрывать это, пока ты жила в другом городе, но сейчас стало почти невозможно. И Аарон взялся за тебя. Ему захотелось поиграть с тобой, когда он впервые увидел тебя тогда в лесу – в день твоего приезда. Навнушал тебе симпатию к нему, желание приходить к нему, когда ему захочется. Но это стерлось, когда тебе сказали все забыть. Я надеялась, что Аар больше не будет общаться с тобой, но все вышло иначе. И я не могла на это смотреть. Вы далеко зашли?

– Далеко…

– Знаешь, есть дурацкая легенда: когда человек и вампир становятся парой, возникает особая связь. Внутри человека происходят изменения, которые он не замечает. Когда вампир умирает, человек приобретает какую-то силу. Что-то сверхъестественное…

– И зачем ты это говоришь мне? Мы никакая не пара. И чувств у меня к нему нет никаких, потому что он все внушил мне! А я все поражалась, что мы так быстро сблизились, и я Аарону все рассказала…

– Давай я узнаю, права ли ты. Если ты дашь мне доступ к своему подсознанию, откроешься, я смогу увидеть даже то, что Аарон, если и сделал, пытался стереть. – Я молча кивнула, тогда Вуд положила свои холодные, словно лед, руки мне на голову и закрыла глаза. Пришлось сделать то же самое. Я не знала, как открыть свой разум, если такое вообще возможно.

Я просто пожелала всем сердцем, чтобы Вуд увидела все. В этот момент ее руки дрогнули, а потом девушка резко оторвала их от меня.

– Ли, ты можешь мне не верить, но он ничего тебе не внушал все это время, что вы вместе. И он больше не играет – кажется, Аарон действительно тебя любит.

Эта новость выбила меня и колеи. Меня больше не волновала смерть Дастина, хоть это и не нормально. Он не заслужил такой смерти, как бы ужасно себя со мной не повел. И теперь я понимаю, почему Аарон сделал то, чего не должен был. Он просто вспомнил мои рассказы и не смог сдержаться.

Нет! Нет-нет. Нет тут никакой любви. Чудовища, что убивают людей, не моргнув, не могут чувствовать, иначе бы его разъедала совесть из-за убийства. У монстров нет эмоций. Значит, нет любви. Все это красиво нарисованная сказка в моем подсознании, так хорошо внушенная мне. И Вуд на его стороне. Ей это чем-то выгодно. Они что-то задумали. Я уверена в этом.

– Я лучше пойду, – резко сказала я, поднявшись на ноги, которые, на удивление, больше не дрожали.

Вуд кивнула и обошла меня, после чего я кожей на голове ощутила легкий ветерок. Я слегка обернулась в пол-оборота, подруги там уже не было.

Так как мама отказывается разговаривать со мной и возвращаться домой, я не могу поговорить с ней. Но даже если бы и могла, то такие вещи все равно не расскажешь – примут за сумасшедшую. И я видела лишь один исход – отправиться на кладбище к могиле отца. Там можно не врать и рассказать ему все-все. Меня не осудят. И меня спокойно выслушают. Хотя бы раз.