Ярость валькирии

Подчиненные переглянулись и приняли удрученный вид. Политическая обстановка была сложной, кто бы сомневался. В соседней стране стреляли, бомбили города и села, оттуда прибывали потоки беженцев, тонкий ручеек докатился и до их региона. Измотанные, нервные женщины, испуганные дети и мрачные мужчины, которые оставили позади всю свою жизнь, в будущее тоже смотрели без оптимизма. Из Москвы прислали циркуляр: беженцам содействовать, но взять на карандаш. Мало ли кто приезжает…

Но опасения насчет беженцев по большому счету не оправдались. Правда, пьяные молодчики, сбежавшие от призыва в армию, пытались на день ВДВ выкрикивать оскорбления в адрес президента приютившей страны, но бывшие российские десантники крепко накостыляли им по шее, и крикуны убрались восвояси еще до приезда полиции. Были еще мелкие стычки, в ноябре, к примеру, два пацана и девица выбросили желто-голубой флаг на демонстрации коммунистов, но вынуждены были бежать со всех ног от рассерженных ветеранов труда и прятаться за спины бойцов ОМОНа, которые наблюдали за порядком на митинге. Ближе к Новому году несколько фонарных столбов в центре города кто-то выкрасил в национальные цвета Украины, но хулиганов быстро вычислили. Ими оказались подростки из соседней школы, которые не подозревали о трех уличных видеокамерах, запечатлевших их художества. Подростки тоже получили по шее, но уже от родителей, которым пришлось заплатить немалый штраф за порчу казенного имущества.

Но в целом криминальная ситуация почти не изменилась. Беженцы большей частью были слишком напуганы и растеряны, чтобы затевать провокации и перевороты. Местный же преступный мир держался в привычных болотистых берегах, где-то подсыхая, где-то выбрасывая избыток грязи.

Но полковник Шишкарев вряд ли собрал бы экстренное совещание, чтобы обсудить ситуацию в стране. Он сидел во главе длинного стола для заседаний в своем кабинете и буравил подчиненных взглядом, который не сулил ничего хорошего.

— В области объявлено очередное усиление! — чеканил он слова, а вместо точки опускал внушительный кулак на стол, словно припечатывал каждую фразу. — Вы сводки с утра читаете? Мне их вот сюда, — звучно шлепнул он ладонью по столешнице, — метровыми простынями складывают! Бытовуха зашкаливает! Квартирные кражи — рост десять процентов, вы понимаете, десять! Разбои — восемь, грабежи — семнадцать! А карманные кражи? Карманные кражи — пятьдесят процентов! Вполовину выросли!

— По грабежам в основном фигурируют мобильники, — пробурчал один из начальников отдела. — Молодежь смартфоны из рук не выпускает и зачастую сама провоцирует преступников! А карманные кражи… Так в прошлом месяце их две было, а в этом — три. Вот вам и пятьдесят процентов роста!

— Ты, Охотников, особо не умничай! — взвился полковник. — За прошлый год вообще ни одной карманной кражи! А тут вдруг — нате вам за два месяца!

— Так ведь задержали карманника! — не сдавался Охотников. — Гастролер из соседней области!

— Подполковник, — Шишкарев покраснел от гнева, — тебе погоны жмут? Вот когда подниму, тогда и ответишь! Чего поперед батьки в пекло лезешь?

— Виноват, товарищ полковник! — Охотников вскочил на ноги и вытянул руки по швам.

Шишкарев махнул рукой:

— Ладно, присаживайся!

И перевел грозный взгляд на подчиненных.

— Заметьте, в этой беде главным образом не беженцы виноваты, а те урки, что за девяностые свое отсидели! Почему не работаем с этим контингентом? Почему рецидив у нас чуть ли не сто процентов? Может, потому, что вы, господа офицеры, мышей не ловите?

«Господа офицеры» мрачно молчали, прикидывая, кого полковник поднимет первым, заставит стоять по стойке «смирно» и начнет снимать стружку и разделывать под орех.

— Да что там квартирные кражи? — Полковник клокотал, как чайник. — У нас маньяк по улицам разгуливает, на женщин нападает… Сколько уже пострадавших? Пять?

— Четыре! — угодливо подсказал кто-то из сидевших ближе к начальству.

Кирилл не рассмотрел, кто именно поспешил выслужиться. Но не больно и хотелось!

— Четыре? И мы спокойно ждем пятую жертву? Вы хотите, чтобы народ на митинги вышел, мол, моя полиция меня не бережет? А моя полиция в шесть вечера по домам разбегается! Того гляди пресса про серию пронюхает. — Полковник обвел всех угрюмым взглядом. — Хотите на всю страну прославиться?

Всероссийской славы, естественно, никто не хотел, и Шишкарев прекрасно знал, что возводит напраслину: в шесть вечера никто по домам не разбегался, но кто бы осмелился спорить с начальством? Сборы по тревоге, планы «Перехват», «Вулкан-4» и «Вулкан-5», а накануне Нового года антитеррористические учения личного состава «Ураган» превратили жизнь сотрудников в сплошной аврал. Усиления накладывались друг на друга, как блины, полиция пахала без отпусков и выходных, опера носились, как угорелые, пытаясь выйти на след маньяка, но тот, по всему выходило, не понаслышке знал, как себя обезопасить и обойти ловушки полиции.

Кирилл предусмотрительно спрятался за спины коллег, надеясь, что жесткая длань начальства промахнется, но, естественно, просчитался.