Ярость Звездного Волка

Ахав поежился и до верха захлестнул молнию на теплой меховой куртке. Конечно, «Гелла» – неплохая шхуна, но неровен час и она может нырнуть на глубину вслед за загарпуненным китом… Паруса на фок-мачте давно истрепались, канаты прогнили, покрылись скользким слоем грибка. Давно пора поставить шхуну на капремонт в доках Скалистого острова… но где взять деньги? Он и так числится в черных списках налоговой инспекции…

Когда Ахав ступил на вязкий берег, на востоке занялся рассвет. Розовые лучи Некры зажгли тонкий слой атмосферы острова, но созвездия в зените даже не потускнели. – «Похоже атмосферное давление падает! – с тревогой подумал Ахав. – Если дело так пойдет и дальше, то через месяц-два нормально дышать можно будет только в хижинах, где есть автономные кислородные генераторы… Ладно, вернусь из плавания – попрошу старосту собрать народ и обсудить это дело. Может, надо заслать ходоков в Замок за помощью? Вдруг им удастся прорваться на прием в Рыцарский совет? Эк, куда меня занесло…»

«Гелла» стояла на берегу у причала среди десятков таких же потрепанных однопалубных суденышек. Киль ее глубоко увяз в песке, латанные – перелатанные борта были усеяны крапчатыми раковинами-прилипалами. Три мачты со спущенными парусами уходили высоко в звездное небо, на бушприте блестели крупные капли рассветной влаги. Сердце старого рыбака защемило.

«Что ж, „Гелла“, и мой век подходит к концу, – грустно подумал он, с трудом взбираясь на борт по холодной веревочной лестнице. – Но мы с тобой, старушка, обязаны сделать еще одно дело – ты знаешь, какое. А потом можно будет уйти и на покой, и никто, даже Верховный Магистр, не заставит меня больше выйти в морекосм! Ладно…»

Он осторожно спрыгнул на палубу – и тут же почувствовал боль в правой ноге – обрезанная по колено зубами крупного кита-секача, она за долгие годы так и не привыкла к дешевому металлическому протезу. Опираясь рукой на край борта, Ахав не спеша направился к рулевой рубке, боясь поскользнуться на влажной палубе. И все же у самой рубки он покачнулся и, не удержавшись, боком съехал вниз, ударившись головой о край бака с ветошью.

И тотчас случилось худшее, что могло произойти – вновь забарахлили инверс-очки, которым и так давно было место у старьевщика Рема. Четкое панорамное изображение вдруг задергалось, в конических линзах окуляров пробежала молочная волна. И сразу же исчез привычный пейзаж морского берега с рыбацкими шхунами и причалом. Остров заметно потемнел, гряда невысоких холмов за поселком сменилась на цепь иззубренных скал. Вместо беспорядочно разбросанных рыбацких хижин, слепленных кое-как из обломков старых кораблей, появился фантастический поселок, залитый тусклым светом звезд. Каждый его дом был сварен из мощных титановых плит и напоминал небольшую крепость, глубоко врытую в каменистый грунт. Старенькая «Гелла» тоже преобразилась – на месте шхуны теперь стоял изрядно потрепанный космобот. Вместе с десятком таких же овальных мини-космолетов, он был припаркован к ровной каменистой площадке – это был космопорт астероида. Именно астероида – при свете восходящего солнца было отчетливо видно, что остров на самом деле представляет собой каменную глыбу километрового диаметра!

Дрожащими руками Ахав стал вращать конуса инверс-очков, пытаясь как можно быстрее вернуть прежнее видение мира, такое привычное и земное. Он слишком стар, чтобы смело взглянуть в глаза истине! Одно дело ощущать себя рыбаком, плавающим по безбрежным просторам морекосма, а другое – знать, что ты лишь бродяга-астронавт, всю жизнь рыщущий в поисках добычи по ледяному космосу в бронированной скорлупке космобота…

Изображение морекосма никак не желало восстанавливаться. Ахав был в отчаянии – неужто встроенный в оправу очков микрокомпьютер совсем отказал? Это было бы для него катастрофой. Даже поношенные очки у старьевщика Рема стоили двести сестрий, а о новых и говорить не приходится – цена им целое состояние. Если компьютер не заработает, то пиши пропало: в морекосм выходить нельзя. А это означает худшее: на следующей неделе для расплаты со сборщиком налогов господином Спеллом у него не будет и гнутого медяка…

В инверс-очках мигнуло раз, другой. затем молочный туман неторопливо рассеялся. Ахав, затаив дыхание, вновь окинул взглядом берег и облегченно вздохнул. Все было, слава богу, на привычном месте: рыбацкие шхуны с обвисшими парусами, илистый берег, заваленный гниющими водорослями и белыми створками раковин, ветхий дощатый причал… Только на периферии изображение продолжало дрожать, и там порой проглядывал иной, истинный вид острова. Ладно, ничего страшного – ему, Ахаву, не впервые вести «Геллу» в таких условиях…