Яростные тени

– Это случилось лишь однажды и никогда не повторялось. Большей глупости я в жизни не делал.

– Ты ее любил?

– Не в романтическом смысле. Не знаю, пытался ли я цепляться за жизнь, которой у меня больше не было, или ревновал. Они были взрослыми. Работали, поженились, сняли дом, а я, как мальчишка, напивался в колледже, шутил по глупости, не зная, кто я такой и чем хочу заниматься. А потом Мириам потянулась ко мне.

– И ты ее не оттолкнул.

– Адам было моим лучшим другом, а я… – Лоу покачал головой. – Меня грызло чувство вины, я чуть не бросил университет. Потом Мириам сообщила, что беременна. И с разницей в пару недель, отцом мог быть любой из нас. Она умоляла меня ничего не говорить, и я пытался молчать. Обычно я ловко лгу. – Он неестественно усмехнулся.

– Но ты рассказал.

– На месте Адама я бы хотел знать. Конечно, он расстроился. Удар у него неслабый, хоть габаритами он мне и уступает, – Лоу указал на свой нос. – Адам мне прямо сказал, что ему плевать, если ребенок родится с голубыми глазами и светлыми волосами, все равно он будет принадлежать ему, а не мне. Они с Мириам помирились, и со временем он меня тоже простил. Я этого не заслужил, но такие дела.

– Стелла…

– Вылитая Мириам, даже кудряшки и те она унаследовала от матери. – Лоу мимолетно натянуто улыбнулся. – Малышке всего четыре. Поговаривают, общие черты становятся четче, когда дети старше.

– Существует новый анализ на совпадение групп крови.

– И что за анализ? Точность даже не дотягивает до пятидесяти процентов. – Лоу пожал плечами. – Адам не хочет выяснять, и я уважаю его решение. И я не уверен, что знай я наверняка, что-то бы изменилось. Я несколько лет уже пытаюсь предложить ему финансовую помощь… на врачей и особые школы. Но он не терпит подачек.

Хэдли склонила голову и уставилась ему в лицо.

– И поэтому он хранит для тебя всякие ценности?

– Только так я могу дать ему деньги. Адам упрямый, но имеет право поступать, как хочет. – Он печально улыбнулся. – В конце концов, это неважно. Они все равно моя семья, несмотря на то, течет ли в Стелле моя кровь или Адама. Мне повезло, что они есть в моей жизни, и довольно.

Хэдли не знала, что сказать. Она испытала целую гамму чувств – от ревности и обиды до жалости и уважения, и даже чего-то большего. Лоу не только снес ее барьеры, он разрушил собственную стену… невидимый вал, о котором она даже представления не имела. Он был прав, ему не надо было рассказывать. Если бы он не открылся, она бы никогда об этом не узнала.

А теперь она в курсе, но его откровения значения не имели. Хэдли тронуло, что ему захотелось с ней поделиться наболевшим. Сердце сжалось от таких новостей.

– Теперь ты плохо обо мне думаешь? Хочешь, чтобы я ушел?

Хэдли помешала чайные листья в остатке золотистой жидкости на дне чашки.

– Ужасно опрометчиво с твоей стороны уйти сейчас. Кто же помоет посуду?

Краем глаза она заметила, что Лоу расслабился и глубоко вздохнул. Несколько секунд спустя, он сжал ее пальцы.

– Не хочешь принять горячую ванну? Я ее видел и, наверняка мы там поместимся вдвоем.

– Я в этом сильно сомневаюсь.

– Но ведь будет забавно попробовать, ja?

– Ja, – повторила Хэдли, чувствуя тепло от радости. – Я согласна.

Глава 25

Лоу был бы рад никогда не покидать постель Хэдли, однако на следующий день он наконец выбрался из ее квартиры, чтобы сменить одежду. Они договорились встретиться после полудня и поискать третью перекладину. В этот момент ему было плевать, чем заниматься, даже охотой на кроликов, только бы вместе с ней.

Лучась ярким удовлетворением, Лоу, как безумец гнал на Лулу по Мейсон-стрит. Подъехав к знаку «стоп», он едва сдержал дурацкую улыбку, глядя на пассажиров ближайшей машины. Одна ночь с Хэдли, и он в эйфории. Пьян от секса и удовольствия, которое испытал, держа ее в объятиях. Нет ничего лучше, чем чувствовать, как твердые углы и острые края смягчаются под кончиками его пальцев. Или упасть на грудь Хэдли после того, как они кончили вместе, и слушать, как их бешеное сердцебиение замедляется до размеренного. Будто они оба оказались под водой, медленно погружаясь в наслаждение.

Но дело не только в близости, а во всем. Ему нравилось ее общество, остроумие. То, как эти черные глаза с приподнятыми уголками щурились от улыбки. То, как она скептически вскидывала тонкую бровь, язвительно, с аристократическим акцентом, упрекая его за безумные идеи.

Рассказав про Стеллу, Лоу был готов, что Хэдли его осудит. Он бы точно не винил ее за такую реакцию, уж слишком много на нее свалилось. Ему никогда не забыть, как навзрыд рыдала мать, узнав эту новость. Она была разочарована и в отчаянии от безвыходности ситуации: ей не только не позволили бы забрать внучку к себе, но даже понаблюдать за девочкой издалека. Адам отказал, не желая смущать малышку, и был прав.

Но Хэдли хорошо восприняла это известие. Лоу внимательно наблюдал за ней, уверенный, что если она как следует поразмыслит, то снова станет шарахаться от него. Но нет, случилось маленькое чудо. Лоу был рад как никогда.