Яростный поход. Танковый ад 1941 года

Вес «Клима Ворошилова» был практически в десять раз меньше немецкого бронепоезда, который он решился таранить. Но все же шансы у советского танка были неплохие. На КВ-1 стоял четырехтактный V-образный двенадцатицилиндровый дизель В-2К мощностью 500 лошадиных сил. Позже, из-за общего увеличения массы танка после того, как на него установили более тяжелые литые башни и бронеэкраны, мощность «танкового сердца» повысили еще на 100 лошадиных сил.

Взрыва лейтенант Горелов не боялся: боеукладка снарядов была пуста, детонировать нечему. Да к тому же «Клим Ворошилов» имел довольно плотную компоновку конструкции. В связи с этим основные топливные баки объемом 615 литров располагались и в боевом, и в моторно-трансмиссионном отделении, а не по бортам. Двигатель был дизельным, и значит — пожара можно было не бояться. Это «БТшки» или Т-28 с авиамоторами на легком бензине вспыхивали, как сухая солома.

Но страх все же был. Ладони стали скользкими от пота, а челюсти клацали так, что зуб на зуб не попадал. Нервное… Твою мать! — разозлился Горелов сам на себя. Может быть, это его последние мгновения жизни, а он расчувствовался, словно гимназисточка на балу!.. Ты — советский воин Горелов! Танкист! Пусть боятся те, кто за броней с крестами, потому что он, Коля Горелов из Донбасса, — не отступит!

Удивительно, но вдруг мысли его приняли более практичный характер. Башня! Нужно развернуть массивную башню «Клима Ворошилова» стволом назад, чтобы не повредить пушку. Горелов взялся за механический привод поворота башни.

А через несколько секунд «Клим Ворошилов-1» с оглушительным скрежетом, лязгом и грохотом раздираемого металла врезался в «Panzer Zug»! Скорость в тридцать километров в час, помноженная на сорок восемь тонн брони, оказалась достаточной, чтобы разворотить кабину одного из бронированных паровозов и повредить котел другого. Удар оказался настолько сильным, что Николай Горелов расшиб себе лицо о казенную часть танковой пушки, но острая боль быстро привела его в чувство. Лейтенанту показалось, что они врезались в могучий утес, который выдержит не одно такое сотрясение. А значит — цель атаки не достигнута!..

— Механик, назад… — сиплым голосом скомандовал командир танка. — Тарань его еще раз.

Как это ни странно, но танковое переговорное устройство работало, даже несмотря на сильнейший удар.

Танк отошел назад, а потом снова навалился на врага своей весьма немалой массой. Еще один сильнейший удар сотряс «Клим Ворошилов». Ревя перетруженным дизелем, тяжелый танк отполз назад.

Горелов развернул башню «по-боевому» и смог наконец увидеть результаты своей атаки.

Один из бронированных паровозов медленно заваливался набок, увлекая за собой половину состава. От удара часть сцепок разлетелась вдребезги, и это уберегло вторую половину бронепоезда.

Многотонный бронепаровоз тяжко рухнул на откос, и тут его котел взорвался! Пламя, яростное и бешеное, вырвалось из топки, пожрав изуродованные останки кочегаров и перекинувшись на броневагоны и платформы. Огонь разгорался все сильнее.

— Степан Никифорович, разворачивайся! Уходим отсюда, иначе взлетим к едрене фене!

Изувеченный стальной победитель попятился, а потом медленно, с грацией носорога развернулся на сто восемьдесят градусов. «Клим Ворошилов», выпустив сизый клуб выхлопа, уверенно пошел прочь от развороченного немецкого бронепоезда.

За кормой грянул чудовищной силы взрыв, потом — еще один, и еще!.. Это рвался оставшийся боекомплект. Пламя пожирало стальную сколопендру, огненные вихри вырывались из рваных ран в ее членистом теле, собранном из вагонов и платформ. Битва гигантов завершилась полной победой советского тяжелого танка.

ГЛАВА 14 Panzer — zurück! [33]

Изрядно потрепанная, лишившаяся примерно трети штатного состава, 11-я танковая дивизия дислоцировалась в Ситно неподалеку от железнодорожной станции. Это было удобно — танки, приходившие железнодорожными эшелонами, могли тут же разгрузиться. Так же быстро можно было их снарядить и пополнить «панцеры» всем необходимым для боя. Служба тыла работала безукоризненно, снаряды, топливо и запчасти сразу же отправлялись на полевые склады или в танкоремонтные мастерские. Там механики работали, как в аду, но умудрялись восстановить большинство изуродованной при атаке на Дубно техники. Днем и ночью мелькали яркие, сине-фиолетовые вспышки сварки, грохотали увесистые молоты, визжали металлообрабатывающие станки. К ремонтным работам привлекали даже пленных красноармейцев из числа соображающих в технике. И конечно же — под присмотром эсэсманнов или полевой жандармерии.

Гораздо серьезнее дело обстояло с пополнением. Многие танковые экипажи нашли свою смерть на улицах Дубно и так остались гнить там…

Опытные солдаты панцерваффе теперь последней слушали «Ich hat ein Kamerad» — «Был у меня товарищ», печально известную песенку, под которую традиционно проходили немецкие похороны на передовой. А многим ее даже и не споешь… Тем, кто горел и взрывался вместе со своими «роликами» на улицах небольшого украинского городка.

* * *