Яртур

– Ответь за свои ошибки, княжич, а мы ответим за свои.

Яртур покинул ложницу княгини Турицы и прошел в парадный зал, где его уже поджидали, сидя за накрытым столом, мечники и боярин Ермень. Все они почему-то смотрели на нишу, где еще вчера горделиво возвышался бронзовый грифон. Подставка из дерева, покрытая кроваво-красной материей, была на месте, а вот само чудовище исчезло, словно сквозь землю провалилось.

– Возможно, хозяйке зачем-то понадобилась бронза, и она пустила истукана в переплавку, – предположил Бекас, насмешливо при этом глядя на Ерменя.

– Очень может быть, – не стал спорить биармец. – В конце концов, грифон не самая большая драгоценность в этом замке.

– Это я заметил, – кивнул Бекас. – Благо осмотрел весь замок сверху донизу.

– А лебедя ты здесь не видел? – спросил Яртур, присаживаясь к столу.

– Нет, не видел. В этом замке вообще нет птиц, ни живых, ни бронзовых.

Услышав о намерении княжича пробраться в Железный замок, мечники впали в задумчивость. Да и мудрено было не задуматься. Бросить вызов Слепому Беру мог только безумец. Не говоря уже о том, что в Рипейских горах и без рахмана хватало нечисти, способной разорвать на куски любого смельчака, осмелившегося бросить вызов Навьему миру. Впрямую Яртур товарищей в поход не звал, но мечники и без того понимали, что долг велит им следовать за княжичем, куда бы ни забросил его беспокойный нрав. Тем более что в данном случае Яртур бросал вызов Слепому Беру не по собственной воле. Очень многие люди, включая князя Авсеня, подталкивали его в спину.

– Я пойду с тобой, – первым поднялся из-за стола боярин Ермень. – У меня свой счет к Слепому Беру.

Бекас и Хмара, переглянувшись, последовали его примеру. Шемякич раздумывал дольше всех. На его красивое лицо набежала тень, похоже, он не верил в благополучный исход безумного предприятия, но и бросать давнего товарища в беде ему тоже не хотелось.

– Я не пойму, Яртур, почему выбор рахманов пал именно на тебя? – вскинул Шемякич на княжича зеленые глаза.

– Где ты видишь рахманов? – удивился Бекас.

– А Баян, по-твоему, кто? – нахмурился Шемякич.

– Баян – кудесник, – возразил Бекас. – Он никогда не жил на острове Блаженства.

– Много ты знаешь, – криво усмехнулся зеленоглазый мечник. – Баян следит за каждым нашим шагом, и я не удивлюсь, если его люди есть и в этом замке.

– Это заботы Турицы, – махнул рукой Бекас. – Так ты идешь с нами или нет?

– Иду, – твердо сказал Шемякич. – Я хочу узнать правду.

– Какую правду? – спросил Яртур.

– Правду о смерти своего отца.

– Но ведь твой отец пал в битве с дусенями? – удивился Хмара.

– Не уверен, – покачал головой Шемякич. – Как не уверен и во многом другом, мечники. Сдается мне, что нас заставляют плясать под чужую дудку, не считаясь с нашей выгодой и нашими желаниями.

– Придет срок – узнаем все, – махнул рукой Яртур. – А пока седлайте коней, мечники. Нас ждет дальняя дорога.

Не успела княгиня Турица проводить одного беспокойного гостя, как ему на смену пожаловал другой. Кудесник Баян, сопровождаемый сотником Смуром, постучался в ворота ее замка на исходе дня. Турица сама вышла встречать старого знакомого, который, спешившись посреди двора, с удивлением разглядывал стену, еще не восстановленную после налета волкодлаков. Выслушав рассказ княгини о недавних событиях, он осуждающе покачал головой:

– Князь Родегаст слишком уж нетерпелив.

– Меня больше интересует, кто снабдил волкодлаков разрыв-травой, – зло выдохнула Турица. – Сдается мне, что и среди рахманов нет былого единства.

– Будем надеяться, княгиня, что ты ошибаешься, – вздохнул Баян. – Твой сын Волох винит во всем парсских магов, помогающих Родегасту. Ты пригласишь меня к столу?

Впервые Турица увидела Баяна лет сорок тому назад. Он уже тогда показался ей старым, столь же старым, как сама земля. С тех пор он почти не изменился. Все то же сухое лицо, изрезанное глубокими морщинами, и те же пронзительно-синие глаза, способные сломить даже самую сильную волю. Однако в лице дочери альва Эльмира кудесник обрел сперва достойную соперницу, а потом и союзницу. Это с помощью Баяна Турице удалось сначала ослепить Коломана, а затем изгнать его из Себерии. Кто же тогда мог предположить, что рахман сумеет обернуть поражение победой и обрести такое могущество, которое и не снилось его врагам.

– Ты уверена, что все прошло именно так, как мы задумывали? – строго глянул Баян на Турицу.

– Уверена, – усмехнулась княгиня, собственноручно подливая кудеснику вино в серебряный кубок. – Правда, он убил грифона, подаренного мне когда-то Коломаном. Но, к сожалению, в большом деле без потерь не обойтись.

– Меня смущает Шемякич, – задумчиво проговорил Баян. – Он слишком много знает. Впрочем, есть надежда, что он не вернется с горы Хвангур. Все было бы проще, если бы вместо Яртура к Слепому Беру отправился Волох.

– Я не стану рисковать душой сына, – надменно поджала губы Турица.

– А души внука тебе не жаль? – криво усмехнулся кудесник.

– Давай оставим этот разговор, Баян, – холодно отозвалась княгиня. – С меня достаточно и смерти дочери, которая умерла не без твоей помощи.