Яртур

Что, собственно, свершилось, не понял почти никто, но торжествующий вопль понесся по городу со скоростью пламени, подгоняемого ветром, и достиг наконец ушей княжича Ратмира и его верных бояр.

– Ну вот, – торжественно произнес боярин Бутуй, – изменник Волох покинул город на виду у неприятеля, и ты, княжич Ратмир, с полным правом можешь объявить себя воеводой.

– Какого еще неприятеля? – взвизгнул недостойный брат князя Родегаста. – Это вы, бояре, изгнали князя Себерии из Расены.

– Стыдно, княжич, сваливать свою вину на преданных тебе ближников, – холодно заметил Синегуб, беря коня Ратмира под уздцы. – Весь город видел, как ты лично возглавил напуск на коварного сына Слепого Бера.

К рассвету княжич Ратмир слегка поостыл и даже впал в задумчивость. Этому способствовал и установившийся в городе порядок. Часть разграбленного ночью имущества даже удалось вернуть хозяевам. Мечники мятежных бояр разъезжали по притихшему городу и без раздумий рубили головы всем, кто осмеливался вслух задавать неуместные вопросы или иным способом пытался возбудить горожан против нового воеводы. Впрочем, расенцы в массе своей к перевороту отнеслись спокойно. Как только стало ясно, что никакого штурма не было, что псиглавцы и волкодлаки в город не входили, а виной ночного переполоха были пусть хамоватые, но свои, доморощенные, мечники, так многие сразу же успокоились и вернулись к своим повседневным делам. Да и с какой стати природные асы должны горевать о каком-то князе Себерии, человеке пришлом и не имеющем в городе никаких корней. Прошелестел, правда, по городу слух, что коварный Волох увел с собой и беременную княгиню Лелю, но и эта весть не слишком растревожила души горожан. В конце концов, не станет же Волох, каким бы бером он ни был, убивать родную племянницу. А в остальном все было как всегда. И Торг открылся в положенное время, и городские ворота гостеприимно распахнулись навстречу мужицким подводам, везущим в Расену необходимую снедь. О Яртуре пока не было ни слуху, ни духу. Болтали, правда, на Торгу о грифонах, псиглавцах, волкодлаках и даже вампирах, якобы виденных в окрестностях города, но поскольку о нечисти асы судачили уже не первый месяц, особого впечатления на горожан эти рассказы не произвели. От земледельцев горожане узнали и о дальнейших действиях Волоха. Оказалось, что князь Себерии не сбежал к Яртуру, как полагали многие, а ушел со своими берами в Асгард к князю Родегасту. И это не могло не наводить самых умных из асов на размышления. И по всему выходило, что княжич Ратмир действовал этой ночью не по воле старшего брата, а в пику ему. И как бы эта ссора между братьями не вышла боком расенцам. Чего доброго, князь Родегаст вместо того, чтобы спросить за ночные бесчинства с княжича и бояр, обрушит свой гнев на горожан, в этот раз ни в чем не повинных. К вечеру ворота, однако, прикрыли наглухо, и по городу пополз слух, что Яртур, коего так долго ждали и уже не чаяли увидеть, все-таки идет к городу, чтобы взять его в кольцо.

Первым эту устрашающую весть донес до ушей княжича Ратмира боярин Влад. Заговорщики ждали от княжича очередной истерики, но младший брат князя Родегаста отнесся к словам Влада неожиданно спокойно. Более того, в его жестах стала проглядывать уверенность, прежде ему не свойственная. Эта удивительная перемена, случившаяся с Ратмиром в течение одного дня, заставила бояр призадуматься. Однако и объяснение ей удалось отыскать почти сразу. Просто княжич Ратмир боялся своего брата князя Родегаста гораздо больше, чем Яртура. Что говорило, между прочим, скорее о его уме, чем о глупости.

– Против Яртура нам не устоять, – выразил общее мнение боярин Синегуб. – А потому следует направить к кагану посольство и оговорить условия сдачи Расены.

– А какими должны быть эти условия? – насторожился Ратмир.

– Прежде всего признание верховной власти в Асии за тобой, княжич, – ласково улыбнулся Бутуй. – Князь Родегаст потерял разум и не может далее оставаться на великом столе.

От такого предложения Ратмир слегка опешил. О верховной власти он, конечно, грезил, но сказать, что он за нее боролся, было бы большим преувеличением. Скорее всего, власть просто упала на его поникшие плечи в силу удачно сложившихся обстоятельств. И самое скверное было в том, что Ратмир не мог отказаться от этого неожиданного дара судьбы. Ибо отказ означал для него смерть либо от рук мятежных бояр, либо от рук старшего брата.

– Зато ты сможешь сочетаться браком с дочерью боярина Бренко, не спрашивая разрешения Родегаста, – подсластил пилюлю Бутуй.