Ярый. Любовь криминального авторитета.

Люба замычала, когда нахал рванул цепкими пальцами блузку, сорвав сразу три первых пуговицы.

Вот сейчас девушка абсолютно поняла, что на этом её работа в этой школе окончательно закончена. Больше она сюда не вернётся.

Ни за что. Никогда.

Только бы вырваться из этих грубых, противных тисков и после отправить заявление на увольнение заказным письмом по почте. Потому что лично она здесь больше не задержится.

Люба даже понятия не имела, как сильно ненавидит этого мужчину. Сейчас вот узнала.

Кажется, готова была уже драться и кричать, и неважно кто и что подумает. Если этот мужлан не отстанет от её губ, то она просто задохнётся. В голове уже стало шуметь, а перед глазами заплясали круги.

Наглец всего лишь на секунду оторвался от её губ, словно нарочно дождался, когда девушка сделает такой необходимый ей вздох, разжав зубы, и тут же снова набросился на её рот, проталкивая свой отвратный язык в рот Любы.

Люба и сама не поняла, как, но с силой сжала зубы, укусив мерзавца, который тихо вскрикнул и оторвался от её рта.

Мартов зло уставился на раскрасневшееся личико девушки, не ослабляя хватки на талии, но Люба смогла освободить руку, демонстративно вытерла губы тыльной стороной ладони, показывая, как омерзителен ей этот слюнявый поцелуй и залепила Мартову звонкую оплеуху.

Голова мужчины дёрнулась, руку девушки тут же снова сжал и устремил взбешённый взгляд в её испуганные глаза, которые искрились брезгливыми искорками.

Впрочем, она и не думала скрывать от него, как противны и мерзки ей прикосновения этого мужчины. Хотелось плеваться и промыть рот, чтобы избавиться от отвратительного привкуса этого поцелуя.

Но все действия девушки не произвели никакого эффекта, наоборот, похоже, что лишь раззадорили мужчину. Кажется, что ему, ослеплённому похотью, абсолютно плевать, что они находятся в учебном заведении.

Или же домогаться коллег таким образом для него привычное дело?

Что же, теперь Люба знает, что этот человек лишён всяких нравственных принципов и не придерживается никакой здравой морали.

- Ты совершила большую ошибку, Любовь, очень большую, - словно змея зашипел Мартов, - я ведь к тебе по - хорошему, со всей душой. Но, ты не умеешь ценить доброго отношения. Что же, тогда будет иначе…

Любу передёрнуло от отвратительной ухмылки, когда он вновь с силой прижал её к своему телу.

Наверное сейчас Люба поняла, что будет кричать во всю силу своих лёгких. Услышат ученики и коллеги… и ладно. Пусть слышат и делают какие угодно выводы, но быть опозоренной лучше, чем быть изнасилованной прямо в классе в здании школы.

- Отпусти меня! – взвизгнула Люба, задыхаясь от гнева, не зная куда девать взгляд, чтобы не видеть отвратную рожу наглеца.

Люба испуганно охнула, когда Мартов посадил её на стол.

Понимая, что жертва сейчас будет кричать, не позволил ей и пискнуть, снова запечатывая рот грубым поцелуем, запуская при этом руки под юбку девушки.

Люба не могла и пошевелиться, замерла в его руках, просто не зная, как избавиться от такого наказания.

В этот момент послышался скрип двери. Распалённый похотью Мартов не сразу его услышал, поэтому вошедший прекрасно рассмотрел, чем именно здесь занималась эта парочка. Кажется, что девушка по собственному желанию уединилась с одним из своих ухажёров, чтобы приятно провести время.

Поняв, что больше здесь они не одни, Мартов отскочил от Любы, перевёл расширившиеся глаза на вошедшего ему неизвестного мужчину, острый взгляд которого остановился на раскрасневшейся девушке, которая сидела на столе в весьма недвусмысленной позе, подмечая и подранный верх блузки и распухшие губы. А после, ни слова ни говоря, незнакомец закрыл двери с обратной стороны, удалившись.

- Проклятье! Кто это вообще такой? – рыкнул Мартов, переводя взгляд на Любу, - наверное один из родителей. Шляются здесь всякие.

Люба наблюдала, как от досады у Мартова скулы задёргались, похоти во взгляде поубавилось. Дошло до болвана, что так желал поскорее вкусить прелестей девчонки, что даже не подумал о том, чтобы закрыть двери.

- Мы с тобой ещё не закончили, - процедил он, направившись к дверям, – если хочешь и дальше работать здесь, будешь делать то, что тебе сказано. Намёков ты не понимаешь, поэтому специально для тебя я буду говорить прямо и в лоб, - карий его взгляд снова с похотью и издёвкой заскользил по девичьей фигурке, наглядно демонстрируя девушке свой надменно – низменный интерес.

- Закончили, - но, если вы думаете, что я и теперь смогу здесь работать, то вам надо лечиться. А, если вы и дальше будете ставить свои «хотелки» превыше рабочих интересов, то в школе не останется ни одной учительницы моложе тридцати пяти лет.

- Это не твоя забота, Ларинцева. Подумай лучше о своих малолетних пацанах, которые в сентября пойдут в первый класс в мою школу, - наглец довольно потёр руки.

- Слава богу, что эта школа не единственная в городе.

- Не единственная, только вот от меня зависит, сможешь ли ты хоть в одной из них найти работу!

Люба тяжело вздохнула.

Вот за что всё это ей?

За какие такие грехи она не может просто спокойно жить?

Что же за злой рок такой её преследует?