Ярый. Любовь криминального авторитета.

Радов был одним из владельцев крупного сыскного агентства, которое полностью крышевал Ярый. Яров знал Радова уже давно, периодически пользовался его услугами. Доверял. Если надо было аккуратно нарыть на какого – то информацию, то Василий здесь был на высоте, всегда работал чётко и слаженно. Осечек у Радова почти не было. Вячеслав за все годы только одно дело помнил, где Радов накосячил, но после он сам же всё и расставил по своим местам.

- Хорошо. Я отзову. Он будет в городе к вечеру. Часов в девять уже будет у тебя. Не поделишься для чего тебе понадобился Василий?

- Девку одну вдоль и поперёк прошерстить надо, наизнанку всю подноготную её вывернуть, - на лице Вячеслава стыло нечитаемое выражение.

- И кто же та несчастная на которую пал твой выбор? Видно серьёзно зацепила, м?

- Выбор мой пал по серьёзному не так давно лишь на одну женщину. Если ты помнишь, то ты её уложил под себя, обрюхатил и после окольцевал, - Яров усмехнулся.

- Ну здесь ты проиграл по всем фронтам, уж извини, друг, - хмыкнул Максим. – Даша выбрала меня.

- Согласен. Я и поражения принимать умею, уж поверь. Я правда рад за тебя и Дашу, Темнов.

- Знаю. А теперь скажи, что с тобой творится! Слав, ты словно сам не свой, что случилось? Может я смогу чем помочь? Ты же знаешь, что тебе стоит только попросить и я всё для тебя сделаю.

- Знаю, Макс. Но здесь я уж сам разберусь, - на скулах Ярого заходили желваки, а глаза недобро засверкали, не мог он спокойно думать о той, которая предала. – Я вчера Любу встретил, Макс. Случайно.

- Ту самую Любу? – присвистнул Максим, прекрасно понимая теперь почему Вячеслав, мягко говоря, не в настроении.

- Ту самую, Макс.

- И ты отпустил её?

- Да.

- Я удивлён, что ты проявил к ней такую милость.

- Не планировал отпускать, но, увидев её сыновей, я растерялся.

- Ты и растерялся! – хмыкнул Максим, - это что – то новенькое. У неё есть дети? И не один? – покачал головой, - шустрая, однако, девка.

- У неё двое детей, Тёмный, ну это те, которых я видел. А там уже ничему не удивлюсь. На вид им лет шесть. Времени зря эта…, - Вячеслав замолчал, словно не мог подобрать нужного слова, - девица не теряла, - добавил на выдохе.

- И что ты намерен делать? – Максиму очень не нравилось выражение лица Ярого. В таком состоянии ведь немудрено натворить много чего, о чём можно после пожалеть. – Слав, мой тебе совет, просто забудь её.

Яров мотнул отрицательно головой, мужественные черты лица перекосились от ярости.

- Забыть, как её папаша подставил меня? Как Владимир Ларинцев связался с Рогозиным, которому его доченька отдала компромат, который у меня же и раздобыла? Забыть, как Ларинцев подсунул мне свою дочь, которой, как патологической садистке мало было просто подставить меня, ей необходимо было влюбить в себя мужчину, а потом растоптать, чтобы насладиться его мучениями? Или ты предлагаешь мне забыть, как Ларинцева притащила меня в номер, где меня ждали люди её отца? Забыть, как они всадили в меня три пули, Макс? Я ведь тогда чуть не сдох. Извини, но я не могу, а, главное я не хочу ничего забывать.

- Слав, я понимаю твои чувств, однако…

- Ты ни хрена не понимаешь, Тёмный. Она подставила меня. До сих пор не понимаю, как я мог на всё это купиться: невинное тело и смазливое личико. Вроде не был зелёным юнцом в свои двадцать шесть, но, тем ни менее, позволил восемнадцатилетней девке почти погубить меня. Я имел полное моральное право порешить всю её семейку. Но всё, что я смог сделать – пустить их по миру, оставив ни с чем.

- Как знаю, родных твоей Любы всё же порешили, Ярый, - Макс бросил неоднозначный взгляд на друга, - и я до сих пор не уверен в том, что это сделал не ты.

- Жизнь в нищете для Ларинцевых хуже смерти, я только по одной лишь этой причине их не прибил бы, Макс.

Максим пожал плечами, словно до конца не верил словам Вячеслава.

- Что ты задумал, Слав?

- Для начала выясню всё о Ларинцевой.

Максим мрачно наблюдал за Ярым. Не нравилась ему эта Славкина одержимость Ларинцевой, но разве Ярого можно в чём – то переубедить? Если он вбил себе что-то в голову, то уже не услышит ничьих доводов. Особенно всё тормоза перегорали, когда речь заходила об этой женщине.

.

.

Люба вернулась домой сама не своя. Завела мальчиков в их комнату, попросила самостоятельно переодеться и помыть руки, а сама убежала к себе и закрылась.

Сбежала, ничего не объяснив сыновьям, которые не сразу заметили исчезновение матери. Не могла она оставаться с детьми и пугать их.

Её крыло эмоциями.

Сильно.

Так, как давно уже не накрывало. Внутри бушевал настоящий вулкан, который извёргся на поверхность неистовой лавиной слёз, которые за мгновение залили всё её лицо.

Девушка опустилась на пол, подогнула колени, обняв их руками, сжимаясь, вздрагивая, не в силах унять лихорадочную дрожь, сотрясавшую всё её тело, тихо заскулила. Дышать стало тяжело, грудь сдавило с такой силой, что каждый новый вздох причинял боль.

Это просто неимоверная пытка видеть её Славу… нет, больше не её.