Ярый Рай (СИ)

Рон довел девушку до дома и пропустил на крыльце впереди себя. Лиза толкнула дверь, вошла вовнутрь и первым делом направилась на кухню, где схватила кусок хлеба со стола и тут же жадно вгрызлась в него зубами. Рональд последовал за ней, остановился в проеме и оперся двумя руками о косяк, надежно перекрывая путь к отступлению.

— Со мной все в порядке, — роняя на пол крошки, попыталась Лиза успокоить его.

Рональд прикусил нижнюю губу и отрицательно махнул головой. Крепче вцепился в косяк.

— Я не уйду никуда. Честно, — проглотив крупный кусок, продолжила она. — У меня просто… просто… Рональд, ну не смотри на меня так! Ну что, что мне сделать, чтобы ты мне поверил?!

— Он тебя душил. Топил. А ты его «котиком» называешь… — сказал наконец хоть что-то.

— Да пойми же, я его так называю, потому что он — кот, а Ярый — не настоящее его имя! И не меня он душил, меня там вообще не было!.. Просто, оболочка же… Он вернуть меня пытался, потому что я застряла, Рональд, понимаешь? Я бы по-другому не вышла. То есть, — глаза напротив закрылись, брови нахмурились. — Наверное, это и правда звучит, как бред, — Лиза сильно расстроилась, опустила руки. Уже ненужный ломоть хлеба упал на пол, почему-то ощущение сытости пришло от одного проглоченного куска.

Вид у девушки стал настолько несчастным, что Рон не выдержал, оставил пост и подошел чуть ближе. Остановился в паре шагов. Но сделать что-то еще не решился. Стоял и смотрел. А после пережитого Лизе больше всего на свете хотелось, чтобы он просто подошел и обнял ее, крепко, по-человечески, а не стоял вот так, с неверием в настороженном взгляде — от него такого в груди что-то больно кололо.

Девушка всхлипнула.

— Рональд, я соскучилась, — подняла она на него глаза. — Рональд, ты меня не понимаешь, но я очень по тебе соскучилась. Рон, я так боялась, что останусь там навсегда. Рональд, мне так страшно никогда еще не было. И я так боялась, так сильно боялась, что не увижу тебя никогда, да я о тебе больше всего думала. Рональд, почему ты мне не веришь? Рональд, я… мне… обними меня. Сейчас. Сильно. Крепко. Рональд, иначе я с ума сойду. Рональд, не стой. Рональд! — перешла она на крик.

— Лиза, Лиза, Лизонка, я… я верю тебе, просто это все… Я не понимаю ничего, мне страшно за тебя очень, Лиза, не плачь, пожалуйста, — в следующую секунду Рональд с силой прижимал к себе девушку, так, как она и хотела — Лиза уткнулась ему в шею, зажмурилась, пальцами вцепилась в спину, и нащупала жесткий, давно зарубцевавшийся шрам — глаза ее расширились, и она уже не смогла удержать слезы.

— Лиза, я очень тебя люблю. Очень сильно. Слишком сильно, — говорил он те самые слова, которые Лиза хотела услышать больше всего на свете; гладил по волосам и вытирал ладонями слезы. — Ты все для меня, правда, я не переживу, если… с тобой… если… — вдруг запнулся он и ослабил объятия. Девушка подняла глаза, обернулась — и увидела Грэгора в дверях. На нем лица не было.

Он смотрел на них. И все слышал.

Девушка перевела взгляд на Рональда. Она никогда не видела, чтобы люди бледнели так стремительно.

— Нет. Нет, нет, нет, — прошептал Рональд и в следующую секунду с силой оттолкнул Лизу от себя — она отшатнулась к столу, вскрикнула, и, чтобы не упасть, схватилась за стул — тот с грохотом повалился на пол. — Я не… — попятился. Быстро перевел взгляд с Грэгора на Лизу, она прижалась к столу и испуганно смотрела на него. — Лиза, я… что я наделал… Лиза, Лиза, прости меня!.. — перевел взгляд на Грэгора. — Я не хотел! — голос заметно задрожал. Руки умоляюще прижались к груди, глаза наполнились влагой.

Лиза переглянулась с Грэгором. Он был растерян не меньше, чем она сама.

Рональд медленно опустился на колени, посреди кухни, между ней и доктором, и переводил взгляд с нее на него, с него на нее и обратно.

— Простите меня. Простите меня. Что я наделал. Простите меня. Лиза. Грэгор. Лиза, хозяин, Грэгор, простите, простите, простите! — в его голосе появилась истеричная нотка, руки и губы мелко задрожали, глаза быстро-быстро заморгали.

Грэгор схватился за голову. У Лизы затряслась душа.

— Рональд, прекрати. Встань, — попытался вразумить его Грэгор, но слова прозвучали слишком громко и резко, и Рон перепугался еще сильнее.