Ясень

— Нельзя, — спокойно и твердо сказал Велем. — Она этим мечом дракона убила.

Сотник с треском отправил свой меч в ножны. Согнулся от смеха. Вокруг громыхнули стражники.

— Девка? Дракона?..

— Сам ты… это самое! — фыркнула Леська.

Стражники шагнули к Керин и замерли. И сотник замер, вздохнув с хрипом. Потом схватил походню, поднес прямо к ее лицу. Керин заслонилась рукой от жара, и черный браслет полыхнул на запястье.

Впервые в жизни Явнут почувствовал сердце.

— Отведите их… как есть. И — за старшинами.

— Так ведь…

— Выполняйте!

Избранных увели. Вилько кликнул своих людей. Сотник вежи удержал его, взял за локоть, спросил вполголоса:

— Видел?

— Что? — неохотно отозвался Вилько.

— Глаза у нее какие?

Вилько резким движением отогнал стражу и сказал, пристально глядя в глаза побратиму:

— Я не верю в легенды. Да и тебе… лучше молчать об этом. Спокойнее.

Старшины недовольны были тем, что их побудили среди ночи. Да и тяжко было уразуметь из нелепой болтовни стражников, в чем дело: какой-то меч, какие-то бродяги — день Жертвы прошел, можно и передохнуть перед торгом, а тут спешка, шум невесть из-за чего. Однако не все думали так.

Герсан, когда дошли вести, прибежал сам, еле одевшись, даже возка не закладывал. Как старшину, его допустили взглянуть на виновников беспокойства. Едва увидев Наири, он пришел в неистовство — то пытался упасть перед ней на колени, то благодарил Велеха за счастливое избавление. Наири, сама чуть не плача, успокаивала отца.

Сошлись и другие старшины. Величавые, в тяжелых одеждах, они с неодобрением глядели на оборванцев, помешавших их сну, не спеша рассаживаясь по лавам. Герсан тоже сел, наконец, не сводя, однако, взгляда с дочери — остальных он будто и не видел.

Стражники стали у лавы, на которой усадили Избранных, и наступила тишина. Тогда вышел вперед сотник Старшинской Вежи Явнут и кратко изложил суть дела.

— Быть не может! Не бывало! — загомонили старшины, разом теряя всю свою величавость. — Как это — убили? Кто убил — эти?

— С мечом в Старшинскую Вежу?!

— Не они это! Врут!

— Дракона — убили? Лжа!

Рядный начальник и оружейный старшина Берут колотил посохом по каменным плитам пола, пытаясь угомонить их (а силища в его руках была немалая: сам еще совсем недавно молотом ворочал). Сотник Явнут, не выдержав, хохотал: такое в этой зале творилось лишь после Большого торга, когда делили доход.

Наконец, рядному удалось перестучать всех, и старшины один за другим утихомирились, сердито поглядывая по сторонам и оглаживая меха. Потом глава ткаческого цеха Радовит (сам похожий на веретено — длинный, с округлым брюшком) провозгласил, не вставая с места:

— Веры нашей им нет! Не бывало еще такого и не будет.

— Небось, сбежали!

— А как? Помог кто?

Все взгляды обратились на Герсана. Он молчал, стискивая зубы, выкатывая круглые невидящие глаза.

— Нет, — отрезал Берут. — Этак вы и меня обвините, что с чужими женами спал!

Те, с чьими спал, примолкли, поскольку Берута боялись. Но другие орали за двоих.

— Да это и не они!

— Так Герсан ведь дочку свою признал?

— И не дочка она ему! Оборотни!

— Лжа! — Герсан вскочил. Его едва удержали. — Что я, дочки собственной не знаю?

— Сами вы оборотни! — выкрикнула Леська. Стражник замахнулся было, но, глянув на Велема, опустил руку.

— Ряду оскорблять?! — взвизгнул старшина кузнецов.

— Тише, почтенный Старим, тише, — пробасил Берут. — Ряда не обижается. Тут поважнее дела. Как докажут они, что и впрямь убили дракона?

Все замолчали. И тут, неожиданно для ряды, заговорил сотник Явнут:

— Да простят мне честные старшины, что говорю, не испросив разрешения. Человек я военный, хитростям торговым не обучен, однако малым своим разумением знаю: ежели воин твердит, что убил вражеского вождя, то повинен он доставить доказательство — оружие, пояс либо еще что. Так велите этим, пусть докажут. Зуб драконий принесут, разве.

Когда сотник подал голос, рядные скривились недовольно, но по мере того, как он говорил, лица их прояснялись.

— Доброе слово молвил, Явнут, — сказал Берут. — Кто-нибудь из них и пойдет. Ну, вот хоть этот здоровила, — он кивнул на Велема. — Ему, видать, все нипочем.

Велем поднялся, не зная, обижаться ему на этакие слова или радоваться.

— А с ним кто? — спросил с опаской Радовит, оглядев Велема. — Сбежит ведь!

— Явнут и пойдет, — спокойно ответствовал Берут. — И еще двоих стражей возьмет.

Явнут поморщился: день в хлопотах, да еще и ночью невесть куда бегай.

— А мы здесь будем ждать, — заключил Берут. — Все!

Старшины заворчали недовольно. Герсан подошел к Беруту:

— Дозволь, почтенный, дочку домой забрать. Не сбежит она, ручаюсь, явится, как велено.

— Которая твоя? — Берут зорко оглядел Избранных. — Эта? Ну, пусть идет — под твое ручательство.

Герсан подошел:

— Наири…

— Не пойду я, — перебила она. И пояснила мягче: — Одна, безо всех, не пойду. Не могу.

— Всех не пущу, — сказал, как отрезал, Берут.

Герсан вздохнул, опустил голову:

— Пусть так.