Ясень и яблоня. Книга 1: Ярость ночи

Этот камень, называемый «глаз богини Бат», ей подарила давным-давно бабушка, фрия Эрхина-старшая, сама заклявшая его и наделившая силой, чтобы он помогал ее преемнице. «Первейшая мудрость посвященного и первая обязанность фрии – обуздание своих страстей, без этого ты не достигнешь беспристрастного взгляда на мир! – внушала ей, еще девочке-подростку, тогдашняя богиня, и Эрхина слушала, стараясь запомнить каждое слово. – Страсти приковывают человека к земле – это может быть трусость, а может быть и излишняя горячность, словом, все то, что не пускает дух на свободу и определяет твои поступки. Когда ты станешь выше себя, твой взгляд очистится и ты поймешь свою истинную цель на земле. Ни алчность, ни ревность, ни зависть, ни страх уже не будут иметь власти над тобой. Воля твоя будет чиста и свободна. А воля и есть то орудие, которым ты изменишь мир вокруг тебя. Усилием воли ты пробудишь Дракона, что спит у корней Мирового Древа, а Древо – ты сама. И тогда весь мир будет в твоей власти, но сначала подчини себе саму себя».

Этому подчинению и помогал черный камень – сила богини Бат, темной половины Фрейи, поглощала те страсти, ту ревность, зависть, самовлюбленность, которым рожденная во Время Призраков юная наследница была чересчур подвержена. Эрхина-старшая рано разглядела в ней все это и опасалась, что внучка не совладает со злом своей души без посторонней помощи. Особенно если займет престол раньше, чем справится с этой трудной задачей. А ведь Эрхина-старшая знала срок своей смерти. «Глаз богини Бат» поглощал беспокойство, тревогу, чувство вечного соперничества со всем, что находилось вокруг выдающегося, успокаивал душу, прояснял взгляд, давал власть над собственной волей. Потому Эрхина-младшая не расставалась с амулетом ни днем ни ночью и привыкла считать его чем-то вроде своего второго сердца, висящего на золотой цепочке снаружи.

Этими тревожными ночами Эрхина не раз в гневе садилась на постели, сжимая в кулаке черный камешек, и через некоторое время ей становилось легче. Она засыпала, но… бывало так, что ей снились его объятия и она просыпалась с чувством блаженства и счастья, но тут же ее охватывало прежнее отчаяние. С ужасом она замечала, что сожалеет о том, что не может ответить на его сватовство согласием. Она стыдилась этой позорной слабости перед самой собой и перед всеми своими предшественницами, начиная с Меддви, и жаждала любой ценой с этим покончить.

А требовались самые решительные действия, чтобы задавить подлое искушение. Ведь она еще не дала ответа… Для нее все решено, но он не знает об этом, он еще ждет. И надеется, что она будет жить в его доме и спать на его лежанке… Что ее дети будут его детьми… Если есть на свете мужчина, которому даже сильная женщина может подчиниться без чувства униженности, то это, наверное, он… Эти смутные, невыраженные мысли были опаснее огня, и Эрхина жаждала скорее обрушить мост, который мог бы увести ее с этого острова и из этой жизни к чему-то другому, совсем другому… Она ненавидела Торварда за то, что он оказался так хорош и этим сделал свою дерзость такой опасной. Но она рождена быть Богиней, и ей нельзя стать другой. Ее путь известен, и она никому не позволит даже в мечтах совлечь ее с дороги. Она знала, что не поддастся искушению, но сама возможность выбора, пусть призрачная, томила и мучила ее. С этим нужно было покончить.

Но если она просто откажет ему, она тем самым примет ту низкую игру, в которую он пытался ее втянуть. Отказать может любая из тех глупых девиц, что ожидают женихов, сидя на сундуках со своим глупым приданым. Нет, она, фрия острова Туаль, должна дать такой ответ, который откроет конунгу фьяллей глаза на его неслыханную дерзость! Он должен получить ответ не женщины, а Богини! Свататься к ней – хуже, чем ограбить храм, и гром небесный будет наказанием наглецу!

Наступили Пять Безымянных Дней, в Аблах-Бреге готовились к праздничным пирам в честь возрожденного солнца. Вечерами в очаг отливали вина и пели:

Я Олень с семью отростками на рогах,
Я Косуля в чаще,
Я преследуемый Посланник Жизни…
Пять дней в конце года я бегу,
Пять дней Дверь в Чаще остается открытой,
Пять дней Гончие Аннона преследуют меня по пятам!

Торопись, тот, кто готов! Солнце ждет нас,

Скорее, мчись вперед! Сын родился,
И звон бубенцов возвещает Рассвет…
Лети, песнь ветра, встречай Восход Солнца!
Мы проплываем Зимнее Море, оставляя его далеко позади.

Плачут березы, сгибаясь подо льдом, от которого

становятся хрупкими их ветви! [8]