Ясень и яблоня. Книга 2: Чёрный камень Эрхины

Роллауг впился в него глазами: все это означало одну, вполне определенную вещь. Обряд побратимства, который он сам, за свою богатую событиями жизнь, проходил только один раз.

– Кто мог это знать, кроме того, кому – Торвард – конунг – очень – доверяет! – в промежутках между выпадами проговорил Торвард.

– Если с тех пор все не изменилось! – быстро ответил Роллауг, имея в виду доверие, а лицо его выражало сомнение и беспокойство: происходящее пока не вмещалось в его понимание. Его зрение было в решительном несогласии с чутьем и памятью!

– Никогда я не был лучшим другом ему, чем сейчас.

Подтверждать это клятвой не требовалось: глупо было бы лгать с мечом в руке, на площадке поединка, куда призван Один.

– И он будет рад, если я доберусь до Аскефьорда живым и здоровым, – добавил Торвард.

– Ты. А те туалы? – Роллауг мимоходом кивнул на корабли перед мысом.

– Он попробует с ними договориться. В Аскефьорде.

– Я слышал о его делах с Эрхиной. Передай ему… я кое-что придумал на этот счет.

Торвард улыбнулся. «Передай ему» недвусмысленно означало намерение пропустить их к Аскефьорду, а в этом «я кое-что придумал» был сам Роллауг, не изменившийся за эти восемь лет.

– Я рад услышать, что ты по-прежнему друг ему! – искренно ответил Торвард, и в его глазах, в его улыбке промелькнуло что-то такое, что, словно молния, ударило Роллауга в самое сердце.

Уже отчасти догадываясь о смысле происходящего, ни на миг не прекращая ловких выпадов, он добавил, выжидательно глядя на противника:

– Да. Я друг ему. И если он хочет мстить за своего отца, то я в его распоряжении.

– Он не хочет мстить, – разом помрачнев при этом воспоминании, ответил Торвард и уже с трудом удержался, чтобы не сказать «я не хочу мстить». – Ведь это был поединок.

– Есть такой способ, при котором никто не обвинит его. Я кое-что придумал.

И у Торварда опять полегчало на сердце: Роллауг и в этом готов был «кое-что придумать» для него, не задавая вопроса, прав ли его побратим.

– Он не хочет мстить, – повторил Торвард. – Хельги ярл – не тот человек, кто заслужил месть.

– Уж не побратался ли с ним Торвард конунг? – ядовито и тревожно спросил Роллауг, настойчиво вглядываясь в лицо Торварда, как единственного человека, который мог на это ответить. – Я не ревную, но дом подожгу!

Торвард расхохотался, услышав уже знакомую шутку, и люди на кораблях дивились, глядя на этот странный, такой искусный и бескровный поединок, больше похожий на обрядовый танец.

– Нет! У Торварда конунга может быть только один побратим, такой же сумасшедший, как он сам! – весело ответил он, уже не боясь, что их кто-то услышит, и глядя прямо в глаза Роллаугу.

В самом деле, кто, как не они двое, так подходили друг другу в названые братья: Торвард, внук рабыни и сын ведьмы, – и Роллауг, убийца собственного сводного племянника, который двадцать пять лет выдавал себя за его дядю, укравший и отбивший невесту у собственного двоюродного внука?

Роллауг отступил на шаг, опустил меч и поднял левую руку со щитом над головой. Торвард, ждавший этого, тоже остановился. По лицу Роллауга разливался ясный внутренний свет: он искрился радостью, и его голубые глаза, глядя в темные, почти черные глаза Коля, видели и узнавали в них глаза Торварда сына Торбранда. Того, кто пришел ему на помощь как раз тогда, когда он отчаянно в этом нуждался, и своей открытостью, дружелюбием и отвагой вызвал любовь в его прохладном, насмешливом и отнюдь не щедром сердце.

– Я узнал тебя… Сигурд, – тихо произнес Роллауг, этим именем намекая, что он действительно все понял. Повидав в жизни немало разнородной ворожбы, он не стал изумляться, восклицать «Не может быть!» и прочее в таком роде, а просто принял то, о чем ему говорили сердце, память, зрение. Внешность Торварда стала чужой, но остались прежними выражение глаз, речь, привычки и способности ведения боя. А Роллауг умел верить сам себе. – Так неужели все это правда? Про Туаль? Что фрия разграбила твой Аскефьорд, увезла твою сестру в рабство – откуда у тебя вдруг взялась сестра? А ты даже не догнал…

– Вот потому-то я и здесь. Я ее догнал и еще догоню, только не сразу. Как не сразу положено мстить.

– А не боишься, что твои берега теперь сбегутся пощипать все, кроме совсем уж ленивых? Даже бьярры верхом на бревнах? Лучше бы тебе сидеть дома и защищаться!

– Странный совет! Особенно от тебя! Я предпочитаю защищаться, нападая. Я докажу, как опрометчиво было с ее стороны нападать на Аскефьорд, особенно пока меня там не было. И других охотников не будет.

– А как себя ведет Квиттинг?

– Тихо было… когда я уезжал, – ответил Торвард, впервые за много месяцев вообще вспомнивший, что на свете есть такой полуостров.