Она знала, что эти глаза не отпустят. Она знала, что он зол. Но у каждого - свой путь. Трясовица выпрыгнула, спружинив. Он закричал, корчась от боли. Черные проростки взгрызлись в хребет. Ночь кружила, марево поднималось от очага в землянке. Она варила зелье, она отирала ему пот, она баюкала его как младенца, которого у нее никогда не будет. Он цепко держался за ее пальцы, выстанывая последние силы.
Утром пришли старейшины и забрали его. Она отпустила, влив ему в пересохший рот последние капли отвара. Молча. Их вождь, их брат.
***
Вечером развели Купальные костры. Тризна в праздник - хорошо. Ее позвали к уже поднятой на кострище ладье. Она была готова - шапка из сорочьих перьев, красный узор по белой рубашке, бронзовая связка у плетеного из кож пояса, заткнутый в сапог костяной нож.
Черноглазая стенала. Бабы выли. Братина ходила по кругу. Алый лик Ярила шел к темной речной глади, и лишь с его заходом Стрибог послал западный ветер раздуть погребальный костер.
Она пела, пела, пела.
Ясен путь твой, князь наш ясный...