Ясения

– Моя бабушка была историком, – пожала плечами девушка. – Она работала до приклонного возраста, пока с почетом не ушла на пенсию. Я все детство, пока родители пропадали на работе, жила у нее. Мы тогда жили в небольшой двушке в спальном районе вместе с ней. – на взглянула на вид из окна, замечая, как лениво шли теплоходы по Волге. – У нее в комнате была огромная библиотека. И почти все книги исторические. – Ее голубые глаза нашли глубокую ночь Елисея. – Отсюда и проявилась моя краеведческая жилка.

– А ты интересная девушка, Ясения. – Парень не сводил взгляда от смущенной девушки. – Видимо, это тебя и отличает от остальной массы. А еще ты куда милее моей сестры. – Он хитро заулыбался, словно Лизка могла его услышать.

Ясения рассмеялась.

– Почему ты так смотришь на меня? – Не выдержала девушка. Лукоянова и без того уже была красная, как помидор.

– Ты красивая, и мне нравится на тебя смотреть, – просто ответил Елисей. Девушка хмыкнула.

– Порой твоя прямолинейность меня обескураживает, – буркнула она, отводя взгляд на реку. Она не могла выдержать такой настойчивости.

– Но это куда лучше, чем хранить в себе.

– Ты говоришь, как мой папа. – Снова захихикала Лукоянова. – Сколько тебе лет?

– Двадцать один. – Ответил Елисей, и Ясения нахмурилась. Двадцать один год, а он только еще на первом курсе.

– Ты пропустил год?

– Два. – Елисей отпил немного кофе. – Улетал во Францию к бабушке. А почему ты поступила позже?

– Мы часто переезжали, когда я училась в школе. Жили не только в России. Поэтому, так вышло, что пришлось поступить на год позже.

– Будут еще вопросы? – Лукоянова лишь покачала головой в знак отрицания. Время было уже много, и ей нужно было возвращаться домой. Второго домашнего ареста ее сердце не выдержит.

– И за кем победа? – Вспомнив об игре, спросила Сенька.

– Твоя победа, – его рука снова накрыла руку девушки. – Победа всегда будет за тобой.

«Она входила в калитку один раз, а биение сердца до этого я испытывал не менее десяти…»1, – черные буквы на белоснежной бумаге были напечатаны чернилами и выплюнуты принтером. Девушка изучающе всматривалась в надпись, словно быталась найти что-то между срок. И, казалось, она находила.

Когда Елисей смотрел на новую студентку, начиналась аритмия. Ей нравилось в нем все: улыбка, запах, голос. Ей нравилось наблюдать за эмоциями на лице Смирнова, нравилось то, как уверенно он вел её автомобиль. Она растворялась в парне, чувствуя нехватку их разговоров в разлуке. Это удивляло. С момента их знакомства прошло не больше двух недель.

Она боролась с желанием набрать его номер, который могла бы с легкостью узнать у Лизы. Нет, пусть Елисей сам звонит. Первый шаг она уже сегодня сделала. Грызя ластик на кончике карандаша, ей в голову пришла интересная мысль.

Она нашла в своих закромах небольшой листок бумаги, напоминающий пергамент, взяла перьевую ручку, ощутив себя леди из девятнадцатого века, которая строчила письма возлюбленному. Она писала о том, что хотелось сказать сейчас Елисею. Например, что она была рада познакомиться с ним, узнать его, или что ее до мурашек интересует та благородная часть его жизни, или что ей катастрофически мало времени, проведенного вместе.

Когда девушка закончила писать, она оставила небольшую кляксу в правом углу письма, завернула пергамент конвертиком, припечатывая расплавленным воском и небольшой печатью. На душе был легко и тепло. Улыбка не сходила с лица до позднего вечера. Ужиная за большим круглым столом, где каждый вечер всегда собиралась вся семья, Ясения не слышала ни слова из разговоров родителей. Её мысли были далеки от дома.

– Дочка, ты нас слушаешь? – Громко спросил отец, теряя свое терпение.

– Прости, папа, – потупила взгляд девушка. – Что ты спрашивал?

– Я спрашивал, как ты смотришь на то, чтобы перед новым годом поехать в Альпы.

– Ты же знаешь, что я поддержу любое твое решение.

– Папина дочка, – закатил глаза брат. – Или подлиза.

– А ты приемный, – девушка по-детски высунула язык. Гошка бросил в сестру салфеткой.

– Дети, – понизив голос, прошипел недовольно отец.

– То, что лежит на столе, – ворчала мать, – неприкосновенно! Это богохульство, – разбрасываться предметами со стола. Вас что, не воспитывали?

– Прости, мам, – хором ответили дети, опустив глаза в тарелки.

– Кстати, к нам присоединиться семья моего парнера по бизнесу. У Милославских есть сын, он на пять лет старше тебя и учиться в том же институте. Может, ты слышала про него? Стас Милославский.

– Нет, – подумав, ответила Сенечка. – Не слышала о таком.

– Их семья приедет к нам в гости в эти выходные на ужин. Тут и познакомитесь. Парень не плохой, но немного избалованный.

– Семья Лукояновых и семья Милославских, – жгучая смесь. – Хмыкнула мать. Надеюсь, вы найдете общий язык и не переубиваете друг друга.

– А с кем я не находила общий язык? – Удивилась Сенька.

– Со мной, например, – вмешался брат. Из-за переходного возраста он жутко раздражал сестру, правда меньше она его любить не начала.