Ящер 3

Большинство этих проказ были сущими мелочами, дурачествами, затеянными, чтобы вызвать досаду у их объектов и, может статься, извлечь смешок-другой из наших зевак. Помню, однажды мы тайно преследовали местного ловца бродячих собак – налоговая база была в то время достаточно солидной, чтобы позволять подобные вольности, – и дождались, пока его грузовик будет полон лающих, корчащихся псов, пытающихся когтями прорвать себе путь на свободу. Когда же он в очередной раз остановился, чтобы изловить в проулке новую дворнягу, мы прокрались к задней части грузовика, залезли туда и отперли все клетки. Наружную дверцу мы так и оставили закрытой, но позволили животным свободно бродить внутри и лизать нас шершавыми языками в знак благодарности. Нам с Джеком пришлось не на шутку потрудиться, собирая всех псов в кучу, пока они скребли у себя за ушами и разыгрывали «трубку мира» с куском принесенной нами веревки. Наконец маленькая грузовая зона размером шесть на двенадцать была доверху накачана собачьим адреналином.

Когда ловец бродячих собак вернулся с места последней баталии и открыл заднюю дверцу, чтобы запихнуть куда надо свою добычу, маниакальная масса шерсти и смрадного дыхания вылетела из грузовика, валя его на землю, топча его тело сотней грязных мохнатых лап. Мы с Джеком сумели кое-как выбраться наружу во время общей сумятицы, дыша на всю катушку и надеясь, что даже если тот мужик нас заприметил, он все равно будет в таком шоке, что дважды два четыре вместе не сложит.

Большинство наших проделок были совершенно заурядного типа «позвони на вокзал и скажи, что он щас рванет». А потому наказания, если до них вообще доходило, оказывались всего лишь несколькими днями без телевизора и тому подобными мелочами. Но однажды мы наложили слишком густо. В тот раз наш коллективный разум измыслил план, далеко превосходящий все наши представления о возможных последствиях. И только когда мы с Джеком оказались перед лицом тягчайшего из наказаний, мы по-настоящему узнали друг друга и поняли, чего мы стоим.

Матушка Джека, как и множество матерей в те времена, была домохозяйкой, но такой домохозяйкой, которая хотела чувствовать, что делает свою часть работы в плане финансового обеспечения семьи. «Продукты Дугана» были заведением популярным, однако основа всего бизнеса, откуда поступала главная наличность – травы, – существенным образом зависела от экономики. Во времена кризисов часть народа вполне могла обойтись без базилика и розмарина. А если кто-то тяжело врубался во все это дело, был настоящим гербаголиком, он всегда мог взять оптом или в сушеном виде товар низкого качества, который папаша Дуган наотрез отказывался принимать.

Личины и их аксессуары по большей части контролируются Советами на местных и региональных уровнях, а в более широком смысле – Советами государственным и мировым. Именно эти Советы лицензируют производителей и распространяют допуски на тех, кто очень желает войти в бизнес человеческих костюмов. Принимают немногих. У большинства нет даже денег, чтобы для начала заплатить за допуск, а тот, кто все-таки это делает, чаще всего подвергается банкротству из-за фантастического объема взяток, которые требуются, чтобы протолкнуть любую бумажку через конторы Совета.

Однако в те времена одна компания намеревалась произвести форменный переворот в сообществе производителей личин. У них были все ходы и выходы, чтобы это сделать, необходимая финансовая мощь и потрясающая торговая марка, уже известная в домохозяйствах по всей Америке – как диносских, так и прочих.

Называлась эта компания «На халяву».

Как я понимаю, ее деловое предложение Советам было предельно простым. У компании уже имелись нужные заводы, рабочие на местах. Восемь процентов работников ее предприятий – все диносские члены организации «На халяву» – должны были получить небольшие подъемные и быть переведены на новый завод по производству личин в Чили, где двадцать четыре часа в сутки им предстояло производить качественные и стильные костюмы. Весь фокус заключался в том, что отдельные детали этих костюмов были взаимозаменяемы. Тебе больше не требовалось заменять всю личину, если на ноге-другой что-то такое не срабатывало. Теперь эту самую ногу-другую можно было запросто заказать у корпорации «На халяву», ее работники бесшовно прикрепляли ее к остальной части твоего фальшивого тела, причем у тебя на дому и в трехдневный срок.

Два года и, по слухам, более четырнадцати миллионов долларов в задние карманы чиновников потребовалось, чтобы Всемирный Совет одобрил бизнес «На халяву», а чилийское государство получило растущую индустрию. Из Южной Америки дошли вести о том, что местное рептильное население, солидная часть которого устроилась работать на фабрику, как только стало очевидно, что привозной рабочей силы катастрофически не хватает, чтобы справиться с непрерывно поступающими заказами, принялось трать деньги налево и направо, покупая себе такие предметы роскоши, которые они раньше никак себе не могли позволить – например, продукты и жилища. В общем, жизнь била струей.